Юрий Паниев
Владимир Путин попросил Сергея Лаврова предпринять более активные шаги на международной арене. Фото Reuters
Новую редакцию Концепции внешней политики – четвертую за 22 года существования России – Владимир Путин поручил подготовить МИДу сразу после вступления в должность главы государства. В числе первых указов в мае 2012 года он подписал и Указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации». В соответствии с этим документом МИД РФ должен был представить концепцию к декабрю 2012 года.
Ведомство с этой задачей справилось в срок. Однако в январе стало известно, что утверждение концепции откладывается из-за того, что позиция России в вопросе взаимодействия с США прописана недостаточно жестко. В первоначальную версию, по-видимому, не успели включить ответ на принятие в США «Закона Магнитского», запретившего целому ряду российских чиновников въезд в Америку. Косвенно это подтвердил и министр иностранных дел Сергей Лавров.
«К раздражителю в виде ПРО добавился новый – «Закон Магнитского», когда была цинично использована человеческая трагедия, чтобы «наказать» Россию и вмешаться в процесс, которым занимается наше правосудие и который еще не завершен. Американские законодатели взяли на себя роль судей в вопросах, касающихся нашей внутрироссийской жизни», – заявил он на пресс-конференции по итогам деятельности отечественной дипломатии в 2012 году, отвечая на вопрос «НГ», когда же наконец увидит свет новая редакция Концепции внешней политики.
Окончательный вариант документа Путин представил на заседании Совета Безопасности 15 февраля. По словам президента, «основные принципы внешней политики Российской Федерации остаются неизменными». «Это прежде всего открытость, предсказуемость, прагматизм, нацеленность на достижение и отстаивание национальных интересов, безусловно, без всякой конфронтации», – подчеркнул он.
Сенсационных, а тем более революционных положений в концепции действительно не так уж и много. Впрочем, их никто особенно не ожидал. Лавров еще в начальной стадии работы над документом предупреждал: «Меняются многие наполняющие эту концепцию компоненты, но ее стержень остается абсолютно преемственным с 2000 года, когда была принята первая концепция при президенте Владимире Путине». Министр пояснял, что документ направлен на прагматичность работы российского внешнеполитического ведомства, «чтобы в центре всей нашей работы были наши национальные интересы, а это означает стабильность, безопасность страны и улучшение жизни российских граждан, поддержку российского бизнеса, российской культуры».
В новой редакции концепции Россия в мире позиционирует себя как «островок стабильности». Сам мир характеризуется как «все более трудно-предсказуемый» и «турбулентный» из-за глобального кризиса, вмешательства Запада в дела других стран, упадка ООН, усиления трансграничных угроз и возвращения в политику идеологии, в том числе навязывания западными странами другим государствам своей шкалы ценностей. В таких условиях роль России должна будет стать «уравновешивающим фактором в международных делах и развитии мировой цивилизации». Ей предстоит способствовать преодолению последствий мирового экономического кризиса, укреплять международную безопасность, отстаивать верховенство права в международных отношениях и роль ООН в разрешении кризисных ситуаций. С этой целью Россия будет наращивать взаимодействие в таких форматах, как G20, G8, БРИКС, ШОС и др.
Зоной первостепенного интереса Москвы названо постсоветское пространство. Предпочтение отдается развитию дву- и многостороннего сотрудничества со странами СНГ. Это Таможенный союз, ЕврАзЭС, будущий Евразийский экономический союз, ОДКБ и Союзное государство РФ и Белоруссии, фактически выпавшее из прежней концепции. Россия надеется «подключить к углубленным интеграционным процессам» и Украину. Отдельно упоминается Грузия, которая из состава СНГ вышла. «Россия заинтересована в нормализации отношений с Грузией в тех сферах, в которых к этому готова грузинская сторона», – подчеркивается в концепции.
Вслед за СНГ описывается порядок взаимодействия с Европейским союзом. Ключевой пункт – отмена виз. Визовый режим, который, очевидно, даже накануне зимних Олимпийских игр в Сочи снят не будет, МИД называет сдерживающим фактором для развития отношений с ЕС. Среди важнейших партнеров в Европе фигурируют Германия, Франция, Италия и Нидерланды – то есть те страны, с которыми Россия активно сотрудничает в газовой сфере. Далее говорится о взаимодействии с ОБСЕ, НАТО, странами Северной Европы, Советом государств Балтийского региона и Балканами.
Наконец, доходит очередь до США, с которыми Россия собирается совместно выработать «культуру управления разногласиями».
От Америки она будет добиваться «правовых гарантий ненаправленности ПРО против российских сил ядерного сдерживания», а также «соблюдения норм международного права, включая принцип невмешательства во внутренние дела государств».
Любопытно, что в одном пункте приводятся фактически противоречащие друг другу тезисы: «Россия будет вести активную работу в целях противодействия введению односторонних экстерриториальных санкций США против российских юридических и физических лиц, продвигать инициативы по дальнейшей либерализации визового режима между двумя странами». Очевидно, речь идет как раз о «Законе Магнитского», принятом в США.
Хотя Китай и Индия упоминаются после США, развитие дружественных отношений с ними названо одним из важнейших направлений российской внешней политики. А Азиатско-Тихоокеанский регион объявлен «самым динамично развивающимся геополитическим пространством, куда последовательно смещается центр тяжести мировой экономики и политики».
Через весь документ проводится мысль о том, что угрозы подстерегают Россию практически везде. Об этом, впрочем, Путин писал еще в своей предвыборной статье «Россия и меняющийся мир». В той же статье Путин впервые использовал понятие «мягкая сила». Разумеется, без него концепция обойтись не могла. Под «мягкой силой» понимается «комплексный инструментарий решения внешнеполитических задач с опорой на возможности гражданского общества, информационно-коммуникационные, гуманитарные и другие альтернативные классической дипломатии методы и технологии».
Напомним, что, встречаясь с сотрудниками МИДа в июле 2012 года, Путин как раз критиковал их за то, что они не пользуются этими самыми альтернативными методами». «Традиционные, привычные методы международной работы освоены нашей дипломатией достаточно хорошо, если не в совершенстве, но по части использования новых технологий, например, так называемой «мягкой силы», есть над чем подумать», – говорил президент. Очевидно, ориентируясь на мнение главы государства, МИД пообещал «совершенствовать систему применения «мягкой силы».
С ее помощью Москва надеется создать «объективный образ страны», а заодно улучшить информационное сопровождение своей внешней политики. Для этого предполагается использовать возможности новых технологий, а также потенциал многомиллионной российской диаспоры за рубежом. Проживающим за рубежом соотечественникам в новой концепции вообще отводится особая роль, а Россотрудничество впервые упомянуто среди структур, участвующих в разработке и реализации внешней политики.
Вместе с тем в документе отмечается и опасность этого метода. «Усиление глобальной конкуренции и накопление кризисного потенциала ведут к рискам подчас деструктивного и противоправного использования «мягкой силы» и правозащитных концепций в целях оказания политического давления на суверенные государства, вмешательства в их внутренние дела, дестабилизации там обстановки, манипулирования общественным мнением и сознанием, в том числе в рамках финансирования гуманитарных проектов и проектов, связанных с защитой прав человека, за рубежом», – говорится в концепции.
Это похоже на еще один выпад в адрес США, финансирующих целый ряд правозащитных и гуманитарных проектов, в том числе в России. Такие организации, как Американское агентство по международному развитию (USAID) и Международный республиканский институт, были вынуждены свернуть свою деятельность под давлением российских властей.
Теперь только время покажет, насколько сценарий развития внешнеполитической ситуации, представленный МИДом как наиболее вероятный, соответствовал реальности.
