Александр Дворкин Публицист и преподаватель Свято-Филаретовской высшей православной школы Борис Фаликов в свое время написал весьма толковую книгу о неоиндуизме ("Неоиндуизм и западная культура". М.: Наука, 1994), но затем включился в идеологические баталии и с тех пор, подобно Охотнику из сказки Шварца, оставил свое основное занятие, перейдя к борьбе за введение повсеместного и обязательного диалога всех со всеми (но только не с разборчивыми противниками такой позиции).
Именно в этом ключе им была написана рецензия на книгу "Сектоведение: Тоталитарные секты" (статья "Анатомия мифа". "НГ-религии", # 7 от 1.04.2001). Принцип таких рецензий очень прост: берутся две любых фразы из рецензируемого произведения, объявляются грубейшими ошибками, а затем провозглашается: "Впрочем, нет смысла перечислять фактические неточности книги. Список окажется слишком длинным┘". После этого, избежав каких-либо замечаний по существу, можно смело переходить к общим рассуждениям о некомпетентности рецензируемого автора.
Чтобы показать порочность этого метода, рассмотрим найденные Фаликовым в тексте книги "ошибки".
1. Фаликов считает ошибкой приведенные в книге сведения, что Всемирный парламент религий в Чикаго был созван по инициативе сведенборгиан, и утверждает, что "сделали это унитарии, хотя и не в одиночку". Итак, даже из текста публициста очевидно, что честь созыва этого одиозного мероприятия, прошедшего в 1893 г., принадлежит нескольким группам. Конечно, можно поспорить о том, которая из них сыграла в этом наиболее активную роль. Но в лучшем случае здесь речь может идти о разных мнениях, но не о фактической ошибке.
2. Фаликов пишет: "Я думаю, кришнаиты вдоволь посмеялись, когда узнали, что их священные песнопения "киртаны" - это "танцы, посвященные Кришне", а "санкиртаны" (почитание Кришны с помощью киртан) - сбор денег на улице". В отличие от большинства других сект, "Общество сознания Кришны" Фаликов действительно когда-то немного изучал. Поэтому можно лишь удивиться незнанию им наиболее употребимых в этой секте жаргонных выражений, значения которых действительно сильно отличаются от нормативного индуистского вокабулярия. Это как раз является одним из многих доказательств того, насколько далеко "Общество сознания Кришны" отошло от традиционного индуизма. Так что обещанного Фаликовым веселья в кришнаитском ашраме на Беговой не будет.
Остается ждать опубликования остального обещанного длинного списка других "фактических неточностей книги". Думается, ждать обещанного придется подолее трех лет┘ Тем временем отметим, что сам Фаликов совсем недавно прославился, сообщив, что основатель сайентологии Рон Хаббард "несколько лет назад приезжал в Москву┘ и вполне официально встречался с читателями в книжных магазинах" ("Сайентология и дух капитализма". "Время МН". 27.10.99). Если учесть, что Хаббард, умерший в 1986 г., а до этого несколько лет прятавшийся от всего мира на отдаленном ранчо в Калифорнии, ни разу в жизни не был не только в России, но и вообще в Восточной Европе, то сообщенные Фаликовым сведения приобретают особую пикантность.
Не чужд рецензент и не совсем корректного истолкования текста, с помощью которого он открывает в нем мнимые противоречия. Так, Фаликов пишет, что на с. 261 "Сектоведения" говорится о признании некоторых современных неоиндуистских движений традиционными индусскими наставниками, что, дескать, включает их в рамки нормативного индуизма. Если же мы обратимся к самому тексту "Сектоведения", то увидим, что речь идет не о традиционных наставниках, а о фундаменталистах.
Разница между традиционализмом и фундаментализмом в религии вообще и в индуизме, в частности, обсуждается в "Сектоведении" ниже, в той же главе, начиная со стр. 263. Для индуистского фундаментализма, который сам по себе представляет вариант неоиндуизма, характерно, в частности, отрицание кастовой системы, что роднит его с псевдоиндуистскими сектами и резко отделяет от традиционного индуизма, одной из основ которого является учение о варнашраме. Кроме того, фундаменталисты признают некоторые псевдоиндуистские секты по причинам отнюдь не религиозным, а по идеологическим (основываясь на идеях индуистского мессианства и шовинизма) и финансово-политическим.
Передергивает Фаликов и тогда, когда пишет, что большая часть источников "Сектоведения" - материалы из Интернета. Не видя ничего зазорного в цитировании опубликованных в Интернете материалов (сегодня это уже общепринятая практика), что делает доступным бесконечно более широкий круг источников, отметим, что на самом деле даже при беглом перелистывании книги очевидно - на каждую ссылку на интернетовский сайт приходится по меньше мере 20-30 ссылок на опубликованные печатные источники: материалы самих сект, критическую литературу, журналистские расследования, судебные документы, постановления государственных органов и проч.
Увы, по существу отвечать на рецензию Фаликова, как совершенно беспредметный идеологизированный текст, нечего. Думается, интереснее рассмотреть идейные предпосылки этой публикации. Наиболее полно они выражены в программной статье Фаликова "Новые религии и перемены в России" ("Диа-логос: Религия и общество: 1998-1999". М.: "Истина и жизнь", 1999. С. 172-182).
Само собой, Фаликов отвергает термин "тоталитарные секты" как ненаучный, эмоционально нагруженный и несущий в себе негативный заряд, и предлагает начать разговор о них с "презумпции невиновности", используя термин "новые религии". Само это утверждение весьма характерно и выдает вполне очевидную предвзятость автора. Вообще-то имитировать "презумпцию невиновности" по отношению к организациям с, мягко говоря, уже весьма подмоченной социальной и богословской репутацией, скорее характерно для адвоката, чья задача - добиться оправдания опасного рецидивиста. Вспомним и о том, что многие секты в целом ряде стран долго и безуспешно пытаются доказать, что являются "религиями": это позволило бы им получить определенный статус, дающий многие привилегии. Таким образом, человек, с ходу предлагающий называть секты "религиями", на самом деле под видом объективности навязывает читателю изначально осуждавшуюся им эмоциональную нагрузку, только с обратным знаком.
Перед нами типичная подмена, ведь множество тоталитарных сект и новых религиозных движений, хотя и пересекаются, но не совпадают. В "Сектоведении", кстати, речь идет именно о тоталитарных сектах (что следует даже из названия), то есть об авторитарных идеократических организациях, лидеры которых, стремясь к власти над своими последователями и к их эксплуатации, скрывают свои намерения под религиозными, философскими, психологическими, оздоровительными, педагогическими, политическими и иными масками. Тоталитарные секты прибегают к обману, умолчаниям и навязчивой пропаганде для привлечения новых членов, используют цензуру информации, поступающей к их членам, прибегают и к другим неэтичным способам контроля над личностью, к психологическому давлению, запугиванию и прочим формам удержания членов в организации. Таким образом, тоталитарные секты нарушают право человека на свободный информированный выбор мировоззрения и образа жизни. В разных сектах нарушаются разные права человека, но нарушаются непременно - это их основной признак.
То, что Фаликов считает тоталитарные секты новыми религиями, является, по-видимому, следствием недостатка у него опыта полевых исследований сект. На самом деле из множества тоталитарных сект одни более, так сказать, религиозны, другие менее. Однако о большинстве тоталитарных сект можно говорить, скорее, как о псевдорелигиозных. Это показывают, в частности, многочисленные интервью с бывшими и настоящими членами этих сект: большинство из них не имело никаких собственно религиозных мотивов для присоединения к тоталитарным сектам. Они не искали Бога и Его правды, не задумывались ни над религиозно-философскими, ни над этическими проблемами, но стремились к эмоциональной поддержке, личной безответственности, успеху, социализации, здоровью, хотели развить свои природные способности и приобрести сверхъестественные и т.п. То, что они получили в тоталитарных сектах, также имеет к религии мало отношения: эмоциональная зависимость и страх, потеря идентичности и собственности, превращение в средство для решения лидерами сект своих психологических и финансовых проблем. Те же, кто искал истину и был честен перед собой, находят в себе силы покинуть тоталитарные секты.
Конечно, можно упорно считать, скажем, сайентологию или мунизм новыми религиями, но тогда, чтобы быть последовательными, новыми религиями назовем, например, "Коза ностру" или "Красные бригады". Признаки вроде бы налицо: сверхчеловеческий статус лидеров, иерархия, инициации, тайные учения, догматическое и мифологическое мышление, традиции и обряды, своеобразная этика┘ Мы предпочитаем называть такие явления тоталитарными сектами.
Вернемся к адвокатской позиции Фаликова. Как он далее развивает ее в упомянутой статье? По его мнению, "новые религии" вызывают неприятие в российском обществе, так как для консерваторов они слишком либеральны ("отказ от религиозной традиции и свободный выбор новых религиозных форм" (с. 177), а для либералов - слишком консервативны ("┘апелляция к идеальному прошлому, которое надо сохранить или возродить, выдвижение упрощенной мифологической схемы в ответ на усложнение современной жизни и добровольное подчинение себя харизматическому лидеру" (с. 177).
Однако самим бедным "новым религиям" нелегко дается эта их внутренняя противоречивость, и постепенно они перемещаются к тому или иному полюсу - либеральному (те религии, которые "надеются на эволюционное преображение мира") или консервативному ("ожидающие его катастрофического конца").
Далее Фаликов вопреки всем фактам утверждает, что "из-за рубежа к нам в основном попадают "эволюционисты", а вот "апокалиптиков" мы производим сами" (с. 178).
Хороши "эволюционисты" "Свидетели Иеговы", чающие скорого кровавого конца мира, "Брахма Кумарис", ждущие неминуемой глобальной катастрофы, крайне апокалиптические "Церковь универсальная и торжествующая" ("Фиолетовое пламя"), неоднократно предсказывавшая насильственный конец света секта "Семья", различные неопятидесятнические группы и пр.! Но, как водится в подобных случаях, коль скоро теория противоречит фактам, то тем хуже для фактов!
Даже зарубежные "новые религии", утверждает Фаликов, уже натурализовались в России: "Сегодня практически все лидеры зарубежных новых религий у нас в стране российского происхождения" (с. 178). При этом, естественно, умалчивается, что новоназначенные российские руководители не более чем зиц-председатели, а иностранцы по-прежнему управляют всем, не засвечиваясь в официальных органах. К примеру, Фаликову ли не знать, что в "Обществе сознания Кришны" до сих пор нет ни одного русского гуру, и это после тридцати лет существования секты на российской земле!
Но зачем ему эти незначительные подробности! Главное - донести до читателя, что теперь все эти безвредные организации уже вполне наши и "русификация происходит <в них> и на более глубоком идейном уровне" (с. 178).
Таким образом, бояться "новых религий" не стоит: "┘в России - это маргинальный участок культуры (выделения наши. - А. Д.), какие бы огромные цифры не называли борцы с "сектами"" (с. 182).
Более того, подытоживает Фаликов, те немногие россияне, которые все же выбирают свою культурную самоидентификацию в форме нетрадиционной религиозности, предпочитают "эволюционистские", "либеральные" религии, предлагающие "способы участия в этих <происходящих в стране> переменах (какими бы диковинными эти способы не казались стороннему наблюдателю), а не бегству от них в чаянии конца света" (с. 182).
А как же воспетый "пророком-философом" Бердяевым знаменитый "апокалиптизм русского сознания"? Ответ на этот самопоставленный вопрос дается Фаликовым в заключительных аккордах его адвокатской речи: "Правда, не исключено, что роль пророков грядущего апокалипсиса пытаются взять на себя православные фундаменталисты, и в этом случае говорить можно об иной перемене: боязнь секулярного мира и ожидание конца света выльются тогда в другую форму" (с. 182).
Так вот где собака зарыта! Вот в чем дело! Вот они где настоящие деструктивные злодеи, на которых не распространяется презумпция невиновности! Вот с кем нужно бороться прогрессивным силам человечества! А так как по мнению идеологической группировки, к которой принадлежит наш публицист, к "фундаменталистам" принадлежит большая часть РПЦ, адресат его обличительного пафоса более чем очевиден.
И тогда становится кристально ясно, к какой цели стремится привести нас "беспристрастный и объективный" исследователь, рассматривающий окружающий мир через призму "методологического агностицизма" со своей "без-ценностной" позиции (термины английского просектантского социолога религии Айлин Баркер, которую Фаликов считает крупнейшим и авторитетнейшим в мире исследователем "новых религиозных движений"). Думается, дальнейшие комментарии излишни┘
Дарья Гармоненко