Дарья Курдюкова
Мари-Люс Надаль для своей «Фабрики облаков» соберет и московские экстракты. Фото автора
Выставка, курирует которую арт-директор Музея современного искусства Токио Юко Хасегава, в чьем послужном списке немало биеннальных проектов в разных городах мира – в частности, она была комиссаром павильона Японии на 50-й Венецианской биеннале 2003-го, – открылась на Крымском Валу в Новой Третьяковке. Очередного московского биеннального выпуска ждали после смены руководства этого фестиваля (см. «НГ» от 10.07.16) с некоторым скепсисом, возраставшим еще и оттого, что наряду с амбициями новой команды конкретные подробности по будущей выставке долго не были известны.
Могло показаться, что нынешняя биеннале должна была начаться с той точки, на которой – не по вине прежних кураторов и комиссара – споткнулась прошлая. Когда зимой объявили, что площадкой станет ЦВЗ «Манеж» (24.01.17), оставалось надеяться, что никто не передумает и не повторится история 6-й биеннале, когда урезали госбюджет (см. «НГ» от 24.09.15) и готовой в плане концепции выставке сменили площадку с того же «Манежа» на ВДНХ. Площадку, однако, поменяли и в этот раз. По информации «НГ», у «Манежа» оказалось ограниченным время для смотра современного искусства, и в итоге летом решили, что «Заоблачные леса», как звучит тема основного проекта, перенесут в Новую Третьяковку. Пространства совсем разные: вместо огромного манежного зала – вытянутые залы ГТГ. Пока большинство работ сгруппированы, часть – спорадически рассеяны в постоянной экспозиции, так что их отношение – смысловое в том числе – к проекту неочевидно, как комментарии на полях неизвестно какой страницы.
По сравнению с прошлыми биеннальными выпусками и бюджет не изменился, только на сей раз не ясно, будут ли в этом мероприятии участвовать хоть какие-то государственные деньги. Бюджет основного проекта, как сказала «НГ» президент биеннале Юлия Музыкантская, составил около 1 млн долл. Это спонсорские средства и деньги от Минкультуры Японии. Будет ли у Минкультуры России возможность выделить какое-то финансирование, станет ясно ближе к концу 2017 года. Какая это будет сумма, неизвестно...
В «Заоблачных лесах» Хасегава сделала ставку на простую поэтичность. Рассуждение о «лесах», как символах традиционных обществ с их жизненным укладом, соединила с «облаками», как мембраной новых технологий и опутавшей планету интернет-паутины. Идея понятная – человечество привыкло думать о возвращении к истокам, когда ему кажется, что оно сильно развилось. Мысль безопасная и вполне ко двору Года экологии, тем более в свете недавнего документа Минкульта о «современном» и «актуальном» искусстве (см. «НГ» от 28.07.17), который дает возможность грубо подрезать крылья подведомственным организациям в смысле экспериментов и самовыражений. А еще безопаснее и проще кураторская идея о природе и медиа сделалась оттого, что работы лишены экспликаций (между пресс-показом и открытием удалось обнаружить одну). А понять, например, по кажущимся на видео вполне мирными пейзажам, что речь идет об исследовании экологических катастроф (как спустя годы Чернобыль повлиял на радиоактивное загрязнение на шведской электростанции «Формсарк», как через годы после Фукусимы цезий оказался у побережья Ванкувера... в работе Сьюзан Шуппли), иначе невозможно.
С искусством, современным особенно, такое бывает – без вводной информации далеко не уйти: либо знаешь, либо нет. Новая музейная мода минимизировать тексты в залах, убирая их в аудиогиды, отсекает и часть аудитории. К биеннале тоже гид имеется – если кто знает о его существовании, может скачать. В довершение «радости» журналистов, во время превью монтаж завершался, и работу, скажем, Бьорк – хотя имя исландской певицы многих могло бы привлечь на выставку – посмотреть так и не пустили.
Поэтому, увы, кураторское высказывание, «драматургия» проекта не считывается в прямом смысле, и в переносном часто тоже. Предварявший проект 2017-го (!) вступительный текст не только огорошил фразой «глобализация и все более широкое распространение капиталистического строя лежат в основе сегодняшнего взрыва национализма и популизма». Он же сообщал, что у выставки, оказывается, есть десять разделов («легенда» с расшифровкой представлена вначале), но по ходу движения ориентироваться в них предложено по пиктограммам, которыми снабжены (на превью этих символов не было) этикетки.
Лабиринт залов вел от исследования экологических опасностей и видео «Безопасность», где Али Казма в рамках своего 20-летнего проекта показывает построенное в Норвегии хранилище семян, что переживут людей в случае катастрофы, – к разговорам о традиционных обществах. Например, Гаури Гилл фотографирует бедную современную Индию, а поверх отпечатков тушью с традиционными рисунками проходит Раджеш Вангад; другой индийский художник Сиджи Кришнан акварелью по рисовой бумаге пишет «Портрет неизвестной семьи», монументальное по формату, лирическое по сути посвящение соединенным памятью прошлому и настоящему. И разом оммаж средневековой миниатюре, что выглядит свежо после многочисленных мониторов, разговоров о соцсетях и просто – о сетях Интернета, в которых живет мир. Обращение к истокам после познания разных граней технического прогресса – линия, соединяющая крайние точки выставки в 213 работ (51 художник и арт-группа) из 24 стран.
Заклинание природы человеком в традиционных культурах и подчинение – в современных – об этом многие произведения «Заоблачных лесов». Искусство и науку художники объединяют по-разному. Знаменитый Олафур Элиассон погружает в тихую созерцательность, показывая четверг, пятницу и субботу из проекта «Пространство резонирует от нашего присутствия» – на стены минималистично, но эффектно падают цветные блики от приборов для усиления света, что используют для маяков. А Мари-Люс Надаль привезла в Москву эдакую «Фабрику облаков» – громоздкий аппарат с трубками и колбами собирает московский «концентрат», из которого потом появится московское облако. Пока же в соседней витрине над горным ландшафтом спит плотное облако из парижских «ингредиентов». Художница сказала «НГ», что работа – о попытке человека управлять природой и что ей, Надаль, было важно показать ее в Москве. Российская группа «Куда бегут собаки» приготовила работу «Фобия завтра», где на руки посетителей должны были наносить завтрашнюю дату. Но что-то не заладилось, и этой инсталляции в залах не было. Зато непонятно, что добавили к выставке картинные олени у желтой березки кисти Александра Виноградова и Владимира Дубосарского. И уж совсем неясно, отчего на биеннале оказался «Хранитель Байкала» Даши Намдакова, художника салонного толка, не замеченного в экспериментах актуального искусства: вокруг белого дерева, если надеть очки и оказаться в мире пресловутой виртуальной реальности, оказывается каменистый пейзаж...
Выставку не назовешь ни совсем уж плохой – тут встречаются небанальные, сильные произведения, ни хорошей: возможно, отчасти в силу технической неартикулированности кураторских идей и их развития и из-за попадания сюда как тянущего вниз балласта – но размещенного как почетная «заставка» – намдаковского опуса. И это «ни» и «ни» – как-то никак.
Дарья Гармоненко 