Народ скандировал: "Свободу!"

Поклонники и сочувствующие пришли задолго до начала суда и не спешили расходиться после. Фото Reuters

Кирилл Серебренников после задержания в Санкт-Петербурге в ожидании суда провел ночь на 23 августа в следственном изоляторе в Москве на Петровке. Слушание его дела по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК (хищение в особо крупном размере группой лиц по предварительному сговору), прошло в Басманном суде.

Еще до суда стало известно, что следствие (по заявлению представителя СКР Светланы Петренко) считает, что Серебренников и бывший гендиректор основанной «Седьмой студии» Юрий Итин организовали хищение бюджетных средств, заведомо завышая стоимость работ в рамках реализации проекта «Платформа», якобы представляя затем сведения о них в Минкульт в качестве обоснования требуемого бюджета. Согласно сообщениям СМИ, Серебренников передал следствию информацию о том, что принимали все финансово-хозяйственные решения остальные фигуранты нынешнего процесса (Юрий Итин, Нина Масляева, Алексей Малобродский). Таким образом, по сути, режиссер снял с себя ответственность.

У здания суда 23-го числа собралось более 200 человек, в том числе актеры и сотрудники «Гоголь-центра», режиссеры Алексей Учитель, Борис Хлебников, Владимир Мирзоев и др. Большая часть собравшихся не смогла пройти в зал. Оставаясь на улице около трех часов, пока шел суд, люди аплодировали и кричали, поддерживая режиссера: «Свободу!», а после – «Позор!». В зал из-за многочисленной толпы, собравшейся уже с утра, пускали практически только телевизионщиков и известных людей, выступавших в качестве поручителей (письменно поручительство подписали Андрей Малахов, Федор Бондарчук, Данила Козловский, Александр Калягин, Авдотья Смирнова, Игорь Верник, Валерий Гаркалин, Чулпан Хаматова, Иван Ургант, Константин Хабенский, Татьяна Друбич и др.). В зале, например, присутствовала Ирина Прохорова, которая предложила лично внести залог за режиссера в размере любой суммы немедленно. «Кирилл Серебренников вывел нас в передовые театральные державы», – сказала общественный деятель. 

Если бы суд закончился внесением залога в размере вменяемого ущерба (68 млн), о чем и просила защита Серебренникова, это стало бы лучшим выходом из худшей ситуации – режиссер смог бы свободно продолжить работу (сейчас фильм «Лето» снят только до середины, в сентябре в «Гоголь-центре» должна выйти премьера «Маленькие трагедии», а в октябре по контракту – опера в Штутгарте). Кирилл Серебренников заявил на суде: «У меня нет ничего, кроме России, кроме работы в российской культуре».

Следствие же попросило суд заключить режиссера под домашний арест, обосновывая тем, что вина Серебренникова подтверждается показаниями Итина и Масляевой (оба сейчас под арестом). А также апеллировало к виду на жительство режиссера в Латвии и недвижимости за границей, говорило о том, что документация «Седьмой студии» была якобы нарочно уничтожена как улики. Но ни просьбы обвиняемого («Прошу не применять ко мне меру домашнего ареста как необоснованно жестокую, скрываться от следствия никогда не входило в мой план», – убеждал суд режиссер), ни защита адвоката с подтверждающими документами не решили дело. Суд вынес решение отправить режиссера под домашний арест до 19 октября (до этого же срока остается в СИЗО и Алексей Малобродский) по причине того, что он может уехать за границу и оказать давление на свидетелей. 

По словам адвоката, решение попробуют обжаловать. По условиям во время домашнего ареста посещать театр Серебренников сможет только с разрешения следователя. Под конец заседания суда за громкие крики и распевание песни Цоя «Перемен», которой толпа «проводила» арестованного режиссера, нескольких человек задержали (в том числе журналистку), но вскоре отпустили.  

По мнению деятелей культуры, задержание и арест Серебренникова – «новый порог в государственной культурной политике». Режиссеры, актеры, худруки крайне удручены примененной мерой пресечения свободы. А вот заместитель Владимира Мединского, представитель Минкульта Александр Журавский выразил мнение, что «домашний арест гуманнее, чем иная мера». Сам министр культуры высказался о том, что арест режиссера – «очень печальная ситуация».