Как мышь стала серым кардиналом

В семейном кругу тихо не бывает. Любовница - Оксана Лагутина, Сын - Арсений Кудряшов. Фото с официального сайта театра

В Московском театре юного зрителя вышло «продолжение» нашумевшего спектакля «Кто боится Вирджинии Вулф?». Поздняя драма Эдварда Олби «Все кончено» теперь стала частью дилогии Камы Гинкаса в его режиссерском исследовании абсурдистского реализма американского драматурга.

К психологическим драмам подобного толка нужно иметь особый вкус, умение выдержать баланс – и режиссеру, и актерам.  И принципы работы Камы Гинкаса – сдержанной, точечной, скрупулезной в конструировании оттенков чувств  и эмоций, – и актерские силы труппы МТЮЗа, кажется, подходят для Олби невероятно или, наоборот, Олби для них – свой автор. Это особенно бросается в глаза на фоне того, что почивший в прошлом году классик ХХ века, его произведения сегодня уходят с российской сцены. На московской – уже не сыскать. 

Два спектакля Гинкас соединяет одним пространством и частично – актерским составом. Обе драмы играют в фойе второго этажа театра, где теперь расположилась гостиная некоего умирающего господина. Господина знаменитого, не обделенного в последние часы жизни вниманием родственников и настойчивых папарацци. Его бывшая жена, любовница, лучший друг, по совместительству любовник его жены, и двое детей встречаются за столом в ожидании поворотного события. Тот, кто соберет их и заставит три часа кряду копаться друг у друга в душе, на сцене, конечно, не появится. Останется за кадром. Тем бессмысленней и сюрреалистичней будет казаться это сборище, где каждый захочет превознести себя, заниматься только собой – своей болью, прикрываясь большей или меньшей мерой любви к умирающему – мужу, любовнику, отцу, другу: «Мы любим затем, чтобы нас любили».

 Ожидание – томительное, бесконечное, безрадостное – повисает над игровым пространством. Оно замкнуто и ограничено с трех сторон рядами зрителей. Актеры играют даже не на расстоянии вытянутой руки – у зрителя в ногах, присев возле колонны. Действие – отсутствует. Спектакль «Все кончено» – это поэзия статики (поворот головы – пауза – оборванная фраза), уплотненная эссеистичными монологами, из которых и вырисовывается полифония пьесы о любви и смерти – двух непостижимых понятиях. Единственная музыка, которая звучит на контрасте, – плавная, приглушенная фортепианная соната Шуберта.  Кажется, что не происходит ничего, в то время как люди растаптывают свои отношения, расцарапывают себя. Самобичевание героев, вгрызание в ближнего — хотя на уровне пересказа это напомнит любой американский сериал: жена ругается с любовницей мужа и ссорится с собственными детьми, – испытание для зрителей. Все-таки душевный эксгибиционизм, изощренно выписанный литературным слогом (эта, как очень точно устами персонажа охарактеризовал сам автор, «умственная тошнота»), – удовольствие не на каждый вечер. 

Спектакль начинается с тягостного молчания. «Он не дышит?» – первая фраза, разрубающая воздух. Это фраза Жены. Так универсально названы здесь все – без имени, лишь по профессии, принадлежности и родовой связи. Последнее слово скажет Врач (мастер эпизода Игорь Ясулович): «Все кончено». И для героев, прошедших весь этот объем между двумя контрапунктами, слова будут означать отнюдь не физическую смерть их «божества», а распад их прежней, цельной жизни. Когда смыслом существования была ненависть, обида, ревность. Было кого отнимать друг у друга, было кому посвящать свою любовь. Было чем наполнить себя. 

Жену-константу играет Ольга Демидова, сыгравшая Марту в «Кто боится Вирджинии Вулф?». Это властная роскошная женщина с мужской хваткой и античным размахом страстей, привыкшая жить нападением. Она вихрем проходится по сцене, статуарно замирает в эффектных позах. Вся – напоказ. У Олби ее сопровождает ремарка «крик раненого зверя, исполненный ярости и боли». В спектакле Гинкаса она, как раненая львица, заставляет всех трепетать, не повышая голоса, оставаясь, однако, на тон громче. Голос – незаменимый инструмент актрисы внутри статичной партитуры. Демидова буквально за одну фразу меняет модуляции от сладостно-женственного, растерянно-мягкого до жестко-приказного, бескомпромиссного. Такими же эпитетами можно описать ее отношения с соперницей и детьми. Качели – от дружбы и нежности до презрения. И, как это бывает у крупных личностей – все одновременно.

Любовница (Оксана Лагутина) – полная противоположность. Закрытая и замкнутая, незаметная мышка, на первый взгляд тоже обнаруживает железные струны, на наших глазах превращаясь в серого кардинала. Их противостояние с Женой – дихотомия. И Каме Гинкасу больше всего интересна тут именно женская психология, ее патология любви-собственничества. Третий типаж – Дочь (София Сливина), крушащая все вокруг от бессилия заполучить материнское внимание. Мужские персонажи обаятельны в кратких эпизодах (деликатный Адвокат Валерия Баринова, Мальчик-ботаник Ильи  Смирнова), составляют крепкий, но  второй план. Сильно омолодив героев (у Олби все персонажи гораздо старше), Гинкас заостряет тему отцов и детей – еще одну вариацию ранящей любви.