Елизавета Авдошина
В читках принял участие композитор Сергей Невский.
Фото со страницы фестиваля в Facebook
В Театре.doc нон-стопом проходят фестивальные читки: драматургическая «Любимовка» продолжает жить и расширяться. В драматургах (на конкурс было прислано 625 пьес), в зрителях, которые по-прежнему заполняют зал, в режиссерах и актерах, с энтузиазмом организующих сценическую презентацию новых пьес. Назвать нынешний драматургический поток выдающимся – сложно. Однако в том, что каждый год «Любимовка» становится трамплином для начинающих авторов и лакмусовой бумажкой сегодняшней реальности для зрителей, сомневаться не приходится.
В конкурсной программе по-прежнему широкая география авторов, не только российская. Неоднократно представлены авторы родом из Украины и Белоруссии. Драматургически активны стали и столицы – Москва и Санкт-Петербург (многие авторы перебрались поближе к центру). Меньше стало отдаленных точек, но Нижний Тагил, например, откуда когда-то появился «новодрамовец» Василий Сигарев, пока в игре. Лидирует, как всегда, Екатеринбург: ученики Николая Коляды легко узнаются. Так, пьеса Полины Бородиной «Варвары» вырастает из столкновения противоположностей, героинь из разных миров, выруливая на классический и чуть пародийный конфликт интеллигенции и народа, незаметно перерастающий в дружбу и привязанность. Комедия с выходом в драму – отличительный признак стиля Коляды. Любимый стиль своего мастера взяла и Мария Конторович в пьесе с нецензурным названием «Б**дь» (мат сейчас стали употреблять как элемент комедийного, к месту и не к месту), густо замешав коммунальный быт, помноженный на сломанные судьбы, с элегическими диалогами с Лениным. Переживания постсоветского детства еще далеко не изжиты и стали, например, смыслообразующими в пьесе «История от Матвея» («пионерский спектакль-концерт») старожила «Любимовки» Нины Беленицкой. Сквозь призму школы даны два исторических рубежа – начало перестройки и сегодняшние дни: отличие лишь в том, что раньше нас мучили политинформацией, а теперь, «Основами православия».
Сами читки, которые давно легализовались как самостоятельный жанр, становятся все более театральными. Если раньше сценическая партитура, на которую раскладывали новоиспеченный текст автора, должна была выражать «ноль-позицию» и быть максимально очищенной от режиссерских интерпретаций во имя первичности слова, то теперь режиссеры дают актерам все больше свободы в создании образов, ярче затачивая речевые характеристики персонажей, острее подбирая на кастинге типажи. И насыщают аскетичное пространство сцены в подвале Doc’а предметным миром, тщательно создавая антураж и атмосферу. То дадут в руки актерам вместо бумажных листов с текстом гаджеты, чтобы история про бесперспективность жизни в виртуальном мире стала нагляднее (пьеса «Потому что я страшный и ссаный» Алины Журиной). То поставив на сцене электрическую плитку с кипящим борщом, то включив сериал посреди текста, солидаризуясь с автором в том, что нынешняя драматургия вбирает в себя все меньше жизни настоящей и все больше жизни сочиненной (в пьесе Марии Огневой «Спойлеры» у каждого героя есть рейтинг просмотренных сериалов, который зашкаливает, если не ладится личная жизнь).
Главная черта пьес нынешней «Любимовки» – это неприкрытая инфантильность поколения 20–30-летних, да, в сущности, и всего сегодняшнего общества. Это бессознательно сквозит в каждом третьем действующем лице и более смелыми авторами ставится как проблема. В притчево-абсурдистской пьесе «Молоко» Екатерины Мавроматис герои нуждаются в спасении и независимости. Они взрослеют и теряют свою шизофреническую зацикленность (от эксгибиционизма в свободное время и разведения пингвинов в ванной комнате до страсти к опасности и жажды защититься от агрессивного мира), только выпив, как в сказке, живительное материнское молоко героини-спасительницы, к которой снизошло чудо исцелять – возвращать людям любовь, полюбленность. В стенд-ап комедийной пьесе Алексея Битюцких «Леха, который устроился на работу, на которой не платят» главная героиня идет подрабатывать вебкам-моделью. Для того чтобы прокормить своего мужа, который – понятно из названия – занят только своей мечтой. Женщина, которая содержит мужчину: тупик феминизма или новая жертвенность?
Несмотря на то что почти все авторы стремятся написать смешной комедийный текст, явно чтобы понравиться зрителю (время чистых трагедий, характерное для нулевых, сменилось другим – «легким» и смешливым), главными продолжают быть совсем невеселые темы. Одиночество человека, которое гасится бессмысленной и засасывающей жизнью «в Сети», разорванные человеческие связи, боязнь личного общения, ответственности друг перед другом, жизни в реале. Оттого и частым жанром на выходе оказывается «коммуникационная драма». Из важных художественных тенденций фестиваля стоит отметить, что хоть нынешние авторы и не видят трудностей в сюжетосложении (все больше автобиографичных), определяющим критерием успешности текста становится именно язык драматургии. Какой он – живой или вымученный? Оценивает зритель.
