Между храмом и искусством оказалась РПЦ

Храм начали реставрировать после Великой Отечественной войны, закончили – в 1980-х. Фото Сергея Родовниченко

Храм Покрова Богородицы в Филях входит во все книги по истории отечественного искусства как возведенный в конце XVII века образец «нарышкинского барокко». Убранство верхней церкви этого хрестоматийного памятника принадлежит Музею им. Андрея Рублева и соответственно входит в состав Музейного фонда РФ, здание же за музеем закреплено не было, и РПЦ обратилась с просьбой о передаче храма приходу. Ситуация сложная: у Церкви есть свои богослужебные цели, но если не выработать условий сохранения памятника, ему грозит опасность. Эти условия, которые должны стать предметом договора между музеем и РПЦ, обсуждали на расширенном Реставрационном совете, прошедшем в верхнем филевском храме.

Почему прежде эта церковь как выдающийся памятник не была оформлена за музеем и отчего РПЦ понадобился для служб кроме нижнего зимнего (Покрова Богородицы) еще и этот летний верхний (Спаса Нерукотворного) храм, не оснащенный системой поддержания температурно-влажностного режима и очень уязвимый в плане сохранности, – уже вопросы праздные. Главное теперь – памятник сохранить и защитить от многих факторов риска. Напомним лишь коротко, что после Великой Отечественной войны в церкви проводилась многолетняя реставрация – сначала фасадов, затем интерьеров. Внутри храм начали реставрировать в 1971 году, «когда памятник был передан Центральному музею древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. Основной объем реставрационных работ был завершен к 1980 году, когда церковь Покрова в Филях открыла свои двери для музейного показа», – это можно прочесть на сайте музея, чьим филиалом значится памятник. В музее «НГ» рассказали, что сперва храм находился в аренде у музея, потом не было и аренды. В нижней церкви (ее интерьеры сильно пострадали во время войны 1812 года) стали проводить службы, а уникальное убранство верхней, включающее огромный резной иконостас, было за музеем. Но поскольку само архитектурное пространство музею не принадлежит, два года назад РПЦ стала просить передать храм ей. Процедуру эту нужно было осуществить за два года. В июле срок истек.

Как сообщил на Реставрационном совете Михаил Миндлин, сменивший в конце мая на посту директора Музея им. Рублева Геннадия Попова, музей обратился в Минкультуры «с просьбой ходатайствовать перед Росимуществом о приостановлении передачи церкви Покрова в Филях приходу в связи с необходимостью проведения широкого ряда мероприятий, направленных на сохранение архитектурно-художественного памятника национального значения». На что в начале августа от Росимущества был получен ответ: правовых оснований для этого ведомство не видит. У музея, по словам Миндлина, «в настоящее время нет необходимых средств и специалистов для демонтажа иконостасов, клиросов, царской ложи и всех остальных элементов декоративного убранства интерьеров церкви, являющихся частью государственного Музейного фонда, а также нет оборудованных дополнительных помещений для их хранения». Поэтому музею приходится передать принадлежащие ему предметы храмового декора «в бессрочное безвозмездное пользование Московской епархии Русской Православной Церкви Московского Патриархата» (слова из повестки заседания), выработав условия договора между музеем и РПЦ по вопросам сохранности предметов. При этом Минкультуры, поскольку экспонаты входят в государственный Музейный фонд, должно бы содействовать утверждению договора, направленного на сохранение этих предметов.

Из перечня условий, составленного по итогам расширенного Реставрационного совета, можно привести лишь несколько: обеспечение «стабильного температyрно-влажностного режима, соответствующего нормам музейного хранения», обеспечение норм противопожарной безопасности, проведение служб в летнем храме числом не более пяти в период с 15 мая по 15 октября, «установить защитные стекла и ограждения для икон, резьбы иконостаса, клиросов и т.д.», заменить Царские врата фотокопией (а сами их показывать отдельно под защитным стеклом), использовать электрические свечи (копоть вредна, например, иконостасу) и ограниченно, только священнослужителями, восковые. Кроме того, необходима возможность беспрепятственного контроля музейными сотрудниками состояния храма и его убранства, как и контроля со стороны музея в случае проведения РПЦ реставрационных работ. Музей должен иметь возможность получать предметы убранства для выставок, Церковь не имеет права передавать их третьим лицам, а сотрудникам, которые придут сюда в должности хранителей, «необходимо обязательно пройти обучение на специальных стажировках в музее или учебных курсах и действовать в строгом соответствии с должностными инструкциями, разработанными специалистами музея». Наконец, нужно «предусмотреть систему санкций в случае нарушений условий договора». Это лишь часть предписаний со стороны профессионалов из музейной и реставрационной среды. Как на них отреагирует, будет ли соблюдать их новый хозяин этого пространства, неизвестно. К примеру, сотрудница Исторического музея, который передавал РПЦ Смоленский собор Новодевичьего монастыря, говорила, что хотя в договоре у них и прописан осмотр храма не менее двух раз в год, даже дважды в год, музейных профессионалов там не очень рады видеть.

Если памятник был построен как предмет культа, но признан выдающимся объектом культуры, разве не за музейными специалистами должен быть приоритет в профессиональном (со)хранении? Но этот вопрос в нынешнем формально светском государстве, увы, давно риторический.