Из честных людей – в честные носороги

Чаплинская тема наметилась в режиссерском решении пьесы Ионеско. Фото с официального сайта театра

Санкт-петербургский театр «Мастерская» под руководством Григория Козлова посягнул на антипьесу Эжена Ионеско «Носороги», на постановку которой решился Александр Кладько, выпускник мастерской Козлова. Режиссер соединил эстетику театра абсурда с эстетикой Брехта. Спектакль насыщен остроумными зонгами Бориса Бирмана в сопровождении женского оркестра Вероники Берашевич, к которому время от времени присоединяются владеющие инструментами актеры театра, внося в спектакль стихию студийности.

Спектакль полемичен по отношению к Ионеско, для которого Брехт был постоянным жупелом, «бульварным писателем-конформистом», и которого под именем Брехтолла он вывел в самом жалком виде в пьесе «Жажда и голод». Прошло чуть более полувека, и оказалось, что соседство столь, казалось бы, непримиримых эстетик не только возможно, но и художественно оправданно. 

Молодые актеры органично существуют на стыке двух разных театральных эстетик. Герой пьесы и спектакля Беранже в исполнении Арсения Семенова душевно тонок, интеллигентен, неприкаян, безволен и мягкотел. С самого начала актер намечает душевную драму Беранже, вызванную бессмысленным существованием в сонном провинциальном городке. Вторжение носорогов и постепенное превращение сослуживцев и друзей Беранже в парнокопытных заставляет его пробудиться от сна, в котором он пребывал не без влияния алкоголя. Не нарушая психологической линии характера, актер органично переходит к зонгам, комментируя складывающиеся чуждые его герою ситуации, как положено в театре Брехта.

Трудность интерпретации двойственной позиции Беранже – в финале: с одной стороны, его тонкая артистическая натура протестует против превращения человека в носорога, с другой – у него возникает комплекс неполноценности. Он не такой, как все. И, как полагает отец термина «театр абсурда» и автор исследования о нем Мартин Эсслин, ответ может дать только спектакль. Спектакль «Мастерской» дает ответ, но пока недостаточно отчетливый для зрителя. Я говорю «пока», потому что смотрела второй спектакль, который, как правило, не бывает удачным. Сделав такую скидку, тем не менее не могу не отметить, что временами тонкие умные художественные находки режиссера и актеров затмевает слишком громкая, особенно в финале, музыка и топот, знаменующий полную победу носорогов над всем и вся. Музыкальное и пластически-ритмическое  решение финала настраивает зрителей на аплодисменты. А между тем Беранже-Семенов продолжает отстаивать свою личность, и моральная победа за индивидуумом, за отдельно взятым маленьким человеком-стоиком, родоначальником которого является Чаплин. Чаплинская тема не только прочитывается в решении протагониста, но и поддерживается какое-то время другими персонажами, у которых все же не хватит сил противостоять массовой истерии. Это друг Беранже Жан (Сергей Агафонов). Актер нашел точные краски для создания эксцентричного характера невротика. Это Дюдар (Алексей Ведерников), неглубокий человек с университетским образованием, примкнувший к большинству. Это очаровательная Дэзи (Арина Лыкова), которая предпочла несуразного Беранже положительному Дюдару. Но ее женская суть не выдержала испытания, и ее также постигло коллективное ослепление, стремление быть как все.

Ионеско в этой пьесе отдал предпочтение дуэтным сценам, в которых сквозь эксцентрику и абсурд прочерчивается яростный протест против единообразия, как бы оно ни проявлялось – в одуряющем ритме жизни, в бессмысленной работе или же в превращении в диких носорогов. Поэтика абсурда воспринята всеми актерами, включая исполнителей эпизодических ролей. Отлично построен дуэт Логика (Максим Студеновский) и Старого господина (Владимир Кочуров). Их клоунада соответствует жанру. Они перекидываются репликами, как мячами в игре в пинг-понг, подчеркивая вербальную бессмыслицу, изрекаемую невеждами, стремящимися показать свою значимость.

В духе клоунады решена первая сцена, пародирующая «новации» наших модных режиссеров-авангардистов, по неизвестным соображениям меняющих пол персонажей на противоположный. Это отличная театральная шутка, и Владимир Карпов (Официантка) и Ксения Морозова (Хозяин кафе) великолепно разыгрывают этот кунштюк, в который органично вписывается Софья Карабулина (Домашняя хозяйка). Она же очень точно исполняет ряд зонгов, четко проводя заложенные в них идеи. Это настоящий театр Брехта.

А вот озвучивание персонажами ремарок излишне. Прием этот далеко не нов, иногда он работает, но в этом спектакле он замедляет действие, тем более что сценография Бориса Шлямина подробно следует ремаркам Ионеско. Провинциальный городок, лавка и кафе на площади мы видим воочию. Так же, как и костюмы, отвечающие пожеланиям Ионеско. Режиссура Александра Кладько четко простроила все коллизии пьесы в соответствии с эстетическими принципами театра абсурда. Излишества ни к чему, а вот идея пьесы должна быть сквозной. Пьеса, написанная в конце 50-х годов, отразила мысли Ионеско, вызванные фашизацией Румынии, которую он покинул в 1938 году. И вернулся к этой проблеме через 20 лет, после окончания Второй мировой войны, что симптоматично.

Поднятая тема – наисовременнейшая: как из честных людей выходят честные носороги. При всех неоспоримых достоинствах спектакля она должна звучать более внятно.

Санкт-Петербург