Дарья Курдюкова  |
| Листья лилии – как снимки из космоса. Фото со страницы ГЦСИ в социальной сети Facebook |
Интернациональный междисциплинарный проект с таким названием включает выставки и симпозиумы, организован он Государственным центром современного искусства (ГЦСИ), Московским музеем современного искусства и Еврейским музеем и центром толерантности, а его худрук – Виктор Мизиано, авторитетный куратор, один из устроителей биеннале Manifesta 1, теоретик современного искусства и основатель «Художественного журнала». Он же выступил куратором выставки «Избирательное сродство», открывшейся в ГЦСИ и давшей старт первой сессии «Удела человеческого». Название всего проекта отсылает к книге Ханны Арендт, заглавие теперешней экспозиции – к роману Гете, и рассуждают на ней о границах человеческого. Человек, впрочем, не появляется ни в одной из работ, но выставка все равно в итоге получилась скорее о нем.
Зал ГЦСИ выглядит минималистично и изящно. Планы городов, вырезанные итальянкой Элизабеттой Ди Маджио на бумажных «простынях», парят тут гигантскими кружевами. Одновременно и планом утопического идеального города, и структурой какой-то природной формы тянется «Бесконечный конус из волос / гексагон, пентаэдр» немецкой художницы Кристианы Лёр. То застывают, то чуть колышутся подвешенные к потолку чудные деревяшки с железными псевдоантеннами, участники «Большой церемонии» швейцарца Александра Жоли. Пожалуй, самая здесь привычная, а главное, не лишенная чувства юмора вещь – «Мисс Рождество» российско-словенского художника Вадима Фишкина. На голом полу возле голой стены стоит банка с краской, отбрасывая тень в виде пальмы. «Райское наслаждение», – резюмировала в свое время достоинства батончика Bounty реклама, сопровождая все это видом пляжа с непременной пальмой. Впрочем, в «Избирательном сродстве» разговор совсем не о том – тут, во многом с помощью обстоятельных экспликаций, пытаются, кажется, зафиксировать мысль, так сказать, в процессе.
«Вот, например, «Miss Christmas» Фишкина, – пишет в пояснении Мизиано, – означает не только «Мисс Рождество», но еще и, следуя игре слов, «лишиться Рождества». Дальше – больше. Банка отбрасывает тень живой пальмы, пальма заменяет собой привычную ель, но вдруг ход мысли описывает лихой крюк, сообщая, что во время праздничных чудес вместо елки возможна и пальма… Такая не без громоздкости выстраивается ассоциативная цепочка от инсталляции с иллюзионистическим трюком. Большое художники насыщают рифмами с малым, органическое с неорганическим и т.д. Кристиана Лёр создает из всяких уже отживших свое в природе пушинок и колючек купола и чаши, вешает их в прозрачную сетку в виде капли. Со времен гербариев, со времен коллажей, со времен реди-мейдов Дюшана список предметов, которые могут стать произведением искусства, существенно пополнился. Красота – глаз отдыхает, пока мысль ищет, за что зацепиться. Сопроводительный текст тотчас же обстоятельно уведомляет, что все это Лёр собирает около дома и что раз ее работы связаны с природой, а «мышление укоренено в опыте жизни, а жизнь есть путь, то творчество – суть стихийное обживание пространства»… Тексты то и дело кажутся сложнее самих работ, но рассуждение – тоже удел человеческий. Элизабетта Ди Маджио крепит к стенке то гигантские сухие листья амазонской водяной лилии «Виктория», то листья плюща, в чьих прожилках – свои орнаменты. Которые, в свою очередь, могут напомнить снимки городов, сделанные НАСА, – с ними работает художница из Ирландии Кэти Хольтен. Космическое с бытовым сопрягает казахская художница Алмагуль Менлибаева: «Лунный завтрак» оседает в темном пространстве отдельной комнаты войлочными (тут еще и традиционный для Центральной Азии материал) сферами, скрученными в стиральной машине. Шары то лежат на тарелках, то тарелки оказываются вдребезги разбитыми, словом, новый миф о рождении мира иронично заземляется тем, что все это связано с домашним хозяйством.
Симпозиум первой сессии «Удела человеческого» посвящен «Границам человеческого. Человеческому, нечеловеческому, надчеловеческому, иночеловеческому». И постгуманизму как преодолению антропоцентризма. Что до выставки, ни разу не изображенный на работах человек тут все равно незримо присутствует, будучи частью зарифмованных макро- и микрокосмоса. И, будучи одновременно творцом и созерцателем всего этого, современное искусство тут – способ рефлексии о мире. Правда, простое и поэтичное разрастается до сложных объяснений. Но если, выуживая из процессов и предметов метафоры, на словах и происходит усложнение, суть от этого не меняется. В конце концов роза по-прежнему пахнет розой, как ее ни назови. К тому же «Удел человеческий» – проект из семи сессий, распланированный для трех площадок-организаторов вплоть до 2018 года. Так что если с первого раза что-то осталось неясным, еще есть шансы разобраться.
