Марина Гайкович
Качаться в таких лодочках весело, но одновременно они – символ смятения.
Фото предоставлено пресс-службой Челябинского театра оперы и балета
Хотя Василева ставила спектакли уже и на столичных сценах, и не раз – ее спектакли идут в «Новой опере», в Камерном музыкальном театре им. Бориса Покровского, «Фауст» – ее первая масштабная работа на большой сцене, с серьезным и сложным оперным материалом. В этой работе ее поддержал главный дирижер театра Евгений Волынский и художник Кирилл Пискунов.
Этот спектакль – об одиночестве. На развороте буклета – макет декораций: помещение в перспективе на манер средневековой архитектуры, со стен, вытянув длинные шеи, «глядят» животные, сверху, на портале, примостились еще четверо существ и словно наблюдают за историей. Это – рудименты времени, то же – и кафельная плитка на стенах, все это было когда-то, до катастрофы. Первая сцена открывает нам мир после техногенной катастрофы: горстка людей в скафандрах обходит полуразрушенные здания в поисках живого. И – не находит. Это – для выживших, обреченных на существование в поисках точки опоры для существования, – страшнее атомного взрыва. В безумии одиночества эти люди (или это конкретный человек Фауст) готов продать душу дьяволу, лишь бы забыться в фантастическом сне, который милее реальности.
Есть еще один элемент декорации, который очень хорошо передает состояние Фауста: качели-лодочки на фоне синего вечернего неба (Припять?). Щемящая тоска по утраченному раю. Увы, Фауст его теряет дважды. Его «добрый» друг, который внезапно обнаруживается в комнате, внешне – милый достопочтенный бюргер, главная забота которого, кажется, – вкусно покушать и хорошо развлечься. Фауст размыкает контакты электрического кабеля, символически размыкая реальность, и его приключения начинаются. К чему они привели – всем хорошо известно, в итоге ему ничего не остается, как «законтачить», сцепить провода реальности: поддавшись слабостям молодости, он забыл об опыте старости: не разглядел своего спасения в Маргарите.
Еще одна тема высказывания постановщиков – пацифистская. Антивоенный призыв читается в знаменитых куплетах Мефистофеля, где условно тот металл, за который гибнут люди (от которого), – оружие. На празднике по случаю отправления мужчин на войну вдруг возникает жуткая картина этой самой войны, усиленная тем, что изображается не ратное поле боя – а расправа над мирным населением, женщинами, чьи мужья воюют. В третьем действии, когда торжественно встречают героев, вдовы вывозят на праздник гробы, в Вальпургиевой ночи из этих гробов встают покойники.
Балет в этой постановке было решено сохранить (хореограф-постановщик Юрий Смекалов): инфернальный бал у Мефистофеля, где закусывают разлагающимся мясом трупов, а выпивают не иначе как кровь, конечно, балансирует на грани комедии (пляшут трупы!). Но в какой-то момент макабрический страх все же захватывает: вот в пляс пошла Марлен Дитрих, а вот трясущийся инвалид сползает с каталки и наряжается Мэрилин Монро…
За этой темой, очевидно, упрек человечеству в том, что любая катастрофа – лишь следствие порокам, не высший дьявольский умысел. Человек способен предать, во имя власти развязать войну, во имя наживы довести мир до катастрофы. И – остаться ни с чем, обреченным доживать свои жалкие дни.
История Маргариты – тоже в каком-то смысле про одиночество. Славная веселая девушка становится жертвой игры Мефистофеля и недальновидности намерений Фауста. Режиссер показывает, что толкнуло ее на безумие и безумное преступление. Покинутая возлюбленным, проклятая братом, она, машинально качая ребенка, в прострации отступает – в никуда, в бездну, в то время как все ее друзья склонились над умирающим Валентином. В финале художник выстраивает для Маргариты высокую и узкую клетку с лестницей внутри – лестницей, уходящей в небо. Но у нее нет сил даже подняться «в небо» (символически было бы красиво) – нет, она, не прекращая молитвы, скатывается по ступеням и умирает.
Труппа театра справляется практически своими силами, приглашенные артисты задействованы эпизодически. Оркестру под управлением главного дирижера театра Евгения Волынского удается передать и отчаяние старого Фауста (Николай Глазков), и трепет влюбленной Маргариты (Екатерина Бычкова), затаенную злость Мефистофеля (Николай Лоскуткин из Новосибирска), жажду жизни молодого Фауста (Михаил Меньшиков), развеселую пирушку горожан – и стройный хор ангелов, возвещающий о прощении Маргариты.
Челябинск–Москва
Дарья Гармоненко 