Чувства в разрезе

Слуги, как всегда, подслушивают. Фото Ruth Walz/Salzburger Festspiele

Последнюю оперу из трилогии Моцарт–Да Понте поставил в Зальцбурге нынешний программный директор фестиваля Свен-Эрик Бехтольф. Критики, как один, тоскуют по былым временам, когда режиссеры «претендовали на новое слово в интерпретации или актуальные прочтения, созвучные сегодняшнему дню» (Kurier) и определяют постановку как «капитальный провал» (Neue Zuericher Zeitung).

Фестивальная публика, правда, спектакль приветствует: наконец-то никакого трэша и «режоперы». Так и есть: Бехтольф предложил ловкую инсценировку, искусно составив мизансцены. В результате получился милый спектакль, даже трогательный, но не более того.

Родовое гнездо графа Альмавивы мы видим в разрезе – вместе с устройством перегородок и трубами канализации. Так же и отношения внутри благородного семейства (за пределами этого дома наверняка чинного и важного) – «в разрезе», со всеми пороками и недостатками. Одеты герои в духе сериала «Аббатство Даунтон» – по моде 10–20-х годов прошлого века, времени, когда ломались привычные устои отношений между мужчинами и женщинами (сценограф и художник по костюмам – однокашники из Лондонский школы искусств Алекс Илс и Марк Боуман).

Итак, Граф в приступе ревности поколачивает Графиню, нимало не смущаясь ее хромоты (кто знает, может, забинтованная нога – результат вчерашней перепалки?), не скрывает своих поползновений к служанкам. А на свидании с «Сюзанной» он умудряется не узнать собственную жену в ее же подвенечном платье. Этот брак зашел в тупик, ясно без слов. Утонченного Дона Базилио игнорирует (очевидно) гомофоб Дон Курцио, а Дон Бартоло всячески пытается увильнуть от только что обретенного сына Фигаро. Но нехотя вынужден жениться. И только Фигаро и Сюзанна целенаправленно идут к желанной цели – пусть и через кухню, заставляя Графа именно там благословить их брак. Здесь же, на кухне, льет слезы Графиня, а после спускается в винный погреб, чтобы найти там свой свадебный наряд. В финале, конечно, все усядутся за свадебный стол и оттуда, с бокалами, будут выходить на поклоны. На втором «заходе» все внимание достанется Тристану – собаке Луки Пизарони (Альмавива), которая, очевидно, терпеливо три с половиной часа ждет хозяина за кулисами.

Трилогия Моцарта–Да Понте («Так поступают все», «Свадьба Фигаро» и «Дон Жуан») традиционно ставится в Зальцбурге раз в несколько лет. Как правило, делает это один режиссер: так, в 2001-м «Свадьбу Фигаро» ставил Кристоф Марталер, а в 2006-м – Клаус Гут и Николаус Арнонкур – с участием Анны Нетребко. Большие, даже великие имена! Такие же и спектакли. Новой серии не повезло уже на этапе согласования. Постоянные смены программных директоров наложились на финансовый кризис. С Александром Перейрой, тогдашним худруком фестиваля, поссорился уже дирижер Франц Вельзер-Мёст и от проекта отказался (в этом сезоне он дирижирует «Фиделио» Бетховена). В результате первые два спектакля в качестве музыкального руководителя ставил Кристоф Эшенбах, последний – главный дирижер Мангеймского национального театра Дан Эттингер, ставленник Даниэля Баренбойма. Маннгейский театр никогда не относился к числу авторитетных, поэтому – возможно, как раз вследствие заниженных ожиданий – работа дирижера-постановщика показалась удачной: уверенно, точно, гибко, местами даже «с искоркой» звучат Венские филармоники, хорошо сбалансированы вокальные ансамбли. Кастинг же для Зальцбургского фестиваля, фестиваля звезд, довольно скромен, пожалуй, мужчины здесь – вопреки логике авторов оперы, искусно поставивших на пьедестал женскую хитрость и мудрость – женщин обошли. Лука Пизарони – роскошный Альмавива, с богатой фактурой – как вокальной, так и артистической (кстати, в спектакле Гута он пел Фигаро), да и Адам Плачетка (Фигаро) «хозяину» не уступил. У Аннет Фрич (Графиня) и Мартины Янковой (Сюзанна) не слишком выразительные голоса, и довольно слабые, хоть и виртуозная техника. Наша Маргарита Грицкова, напротив, обладает слишком «мясистым» для Моцарта тембром, больше уместным в романтическом репертуаре, что как раз и подтверждает ее послужной список. Что ж, каждая кульминация (каковыми стали постановки Марталера и Гута) влечет за собой начало кризиса. Посмотрим, сколько продержится трилогия Бехтольфа и что последует дальше, когда закончится управленческий кризис (сейчас оперной частью руководят президент фестиваля Хельга Рабль-Штадлер и Свен-Эрик Бехтольф как худрук драматической программы) и музыкальным директором фестиваля станет Маркус Хинтерхойзер, человек оригинально мыслящий, и не всегда компромиссно. От него можно ожидать приятного сюрприза.

Зальцбург–Москва