Сладкая жизнь в клетке с Мондрианом

Улыбочку! Фотограф фиксирует момент счастливого воссоединения семьи. Фото Дамира Юсупова предоставлено пресс-службой Большого театра

На Новой сцене Большого театра сыграли премьеру «Свадьбы Фигаро» Моцарта: в интерпретации режиссера Евгения Писарева и его соавторов – сценографа Зиновия Марголина и художника по костюмам Виктории Севрюковой – получился спектакль о том, как учится любить и прощать европейское послевоенное поколение.

Богатый буржуазный дом, обставленный по последней моде – стены а-ля Мондриан, письменные столы на высоких ножках, торшеры на треноге, объемные круглые потолочные плафоны (или, напротив, узкие «свечки») и в довершение роскошный кабриолет. Стиль жизни этого дома определяет его хозяин – Граф Альмавива, франт и бонвиван, одетый с иголочки, с безукоризненной прической. Красавица жена, слуги и особенно служанки – как на подбор, с подчеркнутым бюстом, тонкой талией и на шпильках. Дольче вита, иначе и не скажешь. Кстати, название фильма Феллини упомянуто не случайно – постановщики, конечно, намеренно апеллируют к итальянскому и французскому кино той поры. 

Итак, сладкая жизнь – но только для Графа: для всех остальных, включая его супругу, это золотая клетка, и не каждый готов с такой ситуацией смириться. Сюзанну раздражает внимание Графа, Барбарина его жаждет. Стукач Базилио (Станислав Мостовой), то и дело подглядывающий в замочные скважины обитателей дома, чувствует себя прекрасно, ловкач Фигаро – нет, ибо порядки Графа угрожают его счастью, и он намерен раскачать уклад хозяйской жизни. Правда, двигают историю вперед женщины, они оказываются и находчивее, и мудрее.

К финалу второго действия четкая система устройства дома рассыпается на фрагменты: беседку вынули из спальни, забор – из гостиной и т.д. Что будет завтра? Скорее всего порядок будет восстановлен, уроки извлечены, но только до рассвета, и новый день начнется по заведенному уставу. Да, собственно, финал на это и намекает: недолговечным было раскаяние Графа. Получив прощение супруги, он уже обнимает за талию хорошенькую гостью, а Розина нервно курит в сторонке, правда, не в одиночестве – зажигалку ей подносит Керубино. Фигаро и Сюзанна, наконец, поженились, и счастливы. Сегодня. А завтра? Не уподобится ли через несколько лет эта пара хозяевам, которые только на парадных фотосессиях изображают влюбленную пару? Неспроста Писарев во время арии страдающей Графини показывает и Сюзанну (благо наблюдать мы можем за всеми комнатами сразу), только примеряющую подвенечный наряд. 

Писарев на удивление чутко слышит музыку: он не насыщает спектакль гэгами, балансируя на грани комедии и драмы, и к тому же бережно (по крайней мере на взгляд из зала) относится к певцам – мизансцены во всех сложных сценах им выстроены так, что артистам должно быть удобно. Хотя оба финала (первого и второго действий) прошли не без запинки, ансамбли были удивительно стройными, а в моцартовских операх это показатель высокого качества.

Заболевшего Александра Миминошвили, заявленного в первом составе, заменил Александр Виноградов – певец с роскошным басом, добавившим персонажу основательности (чаще Фигаро исполняет баритон). В роли Сюзанны действительно блеснула Анна Аглатова, до позавчерашнего дня ассоциировавшаяся у автора этих строк скорее с масштабными героинями романтического репертуара, нежели с камерными моцартовскими героинями. Другая пара – Константин Шушаков и Анна Крайникова (супруги Альмавива) – составил отличный дуэт, как, собственно, и третья, и четвертая: Ирина Рубцова и Олег Цыбулько (Марцелина и Бартоло), Юлия Мазурова и Руслана Коваль (Керубино и Барбарина). О Мазуровой стоит сказать отдельно: ее Керубино был здорово, по-мальчишески сыгран и, главное, виртуозно спет. 

Дирижер Уильям Лейси задает довольно быстрый темп, и динамика, постоянное движение вперед не прерывается, вместе с тем партитура не потеряла воздушности, легкости, гибкости, не потеряла энергии, витальности, так что и спектакль получился живой и про жизнь.