Ольга Галахова
В ожидании плодов просвещения...
Фото cо страницы театра в социальной сети Facebook
Премьеру «Плодов просвещения» Льва Толстого в Театре им. Вл. Маяковского выпустил его нынешний художественный руководитель Миндаугас Карбаускис. В афише театра это название еще недавно значилось, но старый спектакль ставил Петр Фоменко, учитель Карбаускиса. И теперь свой новый спектакль Карбаускис посвятил памяти учителя.
Миндаугас Карбаускис со времен своих постановок в Табакерке приучил нас, за редким исключением, к тому, что в поле его зрения оказывается неожиданный материал, как правило, знакомый избранным знатокам и ценителям литературы и, как правило, взывающий к пограничным состояниям человека между жизнью и смертью. Придя художественным руководителем в Театр им. Вл. Маяковского, Карбаускис словно органично раздваивается. То вам, пожалуйста, – постановка русской классики – пьесы «Таланты и поклонники» Островского, то следом – «Кант» современного, своего, литовского драматурга Мариуса Ивашкявичуса. Кажется, что режиссер ищет мирные пути сосуществования традиции и новации.
Помимо этого, спектаклем «Плоды просвещения» Карбаускис как бы себя усыновляет де-юре, и этим духовным отцом, конечно же, для него становится Петр Наумович Фоменко. Одни режиссеры полагают, что они родились на свет с миссией пожирать своих родителей, другие – почитать.
Из всего режиссерского наследия прославленного театра – от Всеволода Мейерхольда до Андрея Гончарова – Карбаускис соотносит лично себя с историей Маяковки в том отрезке времени, когда Петр Наумович выпускал здесь свои «Плоды просвещения» в 1984 году.
Игорь Костолевский, игравший у Фоменко сына Звездинцева, уверенно сыграл сейчас самоуверенного мистика – самого отца, которого играл в свое время Александр Лазарев. Михаил Филиппов и Галина Анисимова при новом распределении сохранили свои старые роли – соответственно феноменального болтуна профессора Кругосветова и столь же говорливой без умолку, женской ипостаси – Толстой барыни. Светлана Немоляева, игравшая Анну Павловну Звездинцеву, на этот раз филигранно, как водится, сыграла кухарку.
На роль Звездинцевой заступила Татьяна Аугшкап, остроумно и метко сыгравшая барыню. Анна Павловна весь спектакль не выпускает из рук маленькую живую собачонку, которая не издаст ни звука. Зато по-светски лаять будет вместо собачки Звездинцева.
Карбаускис вместе с Сергеем Бархиным, накренив круг сцены и уподобив его огромному столу, за которым собирается и семья Звездинцевых, и их своеобычные гости, зажали этот стол-подиум между двумя зеркалами. Люди, населяющие дом Звездинцева, все эти спириты и мистики, а также и вся знать живут в каком-то зазеркальном мире. Их даже слегка жаль, что они столь простодушно попадаются на незатейливую, водевильную уловку легкой и предприимчивой горничной Тани (Наталья Палагушкина). Чего девушка не сделает ради замужества «на буфетчике» Семене (Алексей Сергеев)!
Зеркало сцены, которое режиссер превратит в зеркало как таковое, станет той четвертой стеной, которую то и дело будут нарушать. В начале спектакля чуть ли не каждый персонаж обозначит себя перед зеркалом: кто порисуется, кто поплюет, а потом тщательно протрет участок якобы зеркальной поверхности. Когда речь зайдет о «медиумических» сеансах, то и старший Звездинцев, и профессор Кругосветов выйдут из зазеркалья. Кругосветов в раже и пропаганде мистических процессов выйдет в народ, то есть в зал, и в самозабвении будет готов проповедовать в каждом углу. Эту мизансцену Карбаускис повторит в точности, как это было в спектакле Петра Фоменко. Голос Михаила Филиппова будет то совсем удаляться, то обратно приближаться, когда его профессор вернется на подмостки и скроется в зазеркалье.
По сути, вся эта история с мистическими сеансами, с розыгрышем, который устраивает Таня, сговариваясь с домочадцами, есть театр в театре, поэтому толстовская насмешка над высшим сословием в спектакле Карбаускиса не имеет социальной остроты. Скорее все эти спириты, гадания в темноте, призывы к священной тишине есть не что иное, как потребность каждого в театре. Каждому театру нужен свой зритель. Невольно таким зрителем-неофитом становится группа из трех мужиков Курской губернии. Они в таком вот театре впервые, но невольно сами втягиваются в «процесс». 3-й мужик Сергея Удовика раз этак 20 на разные лады произнесет: «Земля наша малая, не то что скотину, курицу, скажем, и ту выпустить некуда». К концу спектакля уже готов вместе с Удовиком хором произнести фразу, ставшую заклинанием.
В спектакле немало точных, остроумных актерских работ: сына Василия – Владимира Гуськова, камердинера – Ефима Байковского, лакея Григория – Павла Пархоменко.
Спектакль из тех, что по-актерски будет набирать от показа к показу. «Плоды просвещения» Петра Фоменко держались почти два десятка лет в репертуаре. Стоит пожелать новым «Плодам» такого же долголетия.
