Галина Коваленко
В тот день, когда Украина, США и Канада проголосовали против резолюции ООН, осуждающей героизацию нацизма, в Петербурге в Малом драматическом театре – театре Европы проходил фестиваль «МЫ и ОНИ = МЫ». Шесть спектаклей новейшей драматургии, осмысленной и поставленной разными режиссерами, были показаны на фестивале в прошлом сезоне. По просьбе зрителей фестиваль повторили в этом сезоне. Два дня играли по три спектакля в день при переполненном зале. Автор идеи фестиваля Лев Додин сформулировал проблему, суть которой в необходимости «понять, что нет других – есть мы и что есть лишь один достойный человека принцип существования: misereor, ergo sum (сострадаю – значит существую)».
Фестиваль закрывал спектакль «Наш класс. История в XIY уроках» по пьесе Тадеуша Слободзянека. Сюжетом стал исторический факт – 10 июля 1941 года в оккупированной немцами Польше поляки согнали сотни евреев в овин и заживо сожгли. Это произошло в городке Едвабне: горели соседи поджигателей. В 2000 году вышла книга американца польского происхождения Яна Томаша Гросса «Соседи. Уничтожение еврейской общины в Едвабне, Польша». Тадеуш Слободзянек нашел действующих лиц этой трагедии и на реальных фактах создал пьесу, которая вышла за рамки документальной. Это высокая трагедия, философская и психологическая наполненность которой поднимает ее на уровень мифа и затем демифологизирует. Эти особенности драмы Слободзяника чутко уловила режиссер Наталья Колотова. Сценография Евгения Никифорова поддерживает ее концепцию. Кресла зрительного зала убраны: воздвигнут амфитеатр, создавая впечатление зала суда, где разворачивается история в XIY уроках. Маленький провинциальный городок, в котором бок о бок живут поляки и евреи, не задумываясь о том, кто есть кто. В классе первая красавица еврейка Дора, а первый красавец поляк Рысек. Он дарит ей розовое сердечко, но скоро примет участие в групповом изнасиловании Доры и, получив свое, будет держать ее, чтобы его примеру последовали двое других одноклассников. При поджоге овина, в который затолкали евреев, одноклассники-поляки в лучшем случае будут свидетелями, в худшем – принимать участие. Тем не менее, каждый из них сделал доброе дело. Владек, женившись во время оккупации на еврейке Рахельке, спас ей жизнь. Ее предварительно крестил и затем совершил венчание одноклассник – ксендз. Но руки мужчин, независимо оттого, поляк он или еврей, запятнаны кровью. При перемене власти еврей Менахем, чьи жена и ребенок сгорели в овине, мстит, став убийцей. Полька Зоська, спасшая от смерти Менахема, через много лет заплатит за это самой немыслимой ценой. Даже в Америке, куда она уехала после окончания войны, поляки ее назовут «еврейской подстилкой», и она покончит с собой. У оставшихся в живых одноклассников судьбы исковерканы, хотя некоторые из них сделали карьеру независимо оттого, кто был у власти.
Режиссер отринула популярную концепцию – виноваты все. Спектакль говорит – виноваты палачи. Такими их сделала идеология нацизма, умело насаждаемая сверху и принятая незрелыми умами. Эта идеология не умерла и по сей день: пьеса вызвала дискуссии, и мировая премьера состоялась не в Польше, а в Лондоне. Точку поставил ксендз Станислав Мусял: «Пришла пора назвать Едвабне новым именем Холокоста».
Это четко прочитывается в спектакле. Молодые актеры играют строго и в то же время эмоционально. Документальность сохранена – ведь у каждого персонажа есть прототип.
Зоську играет Урсула Малка, выпускница мастерской Додина, актриса его театра. Едва заметный естественный акцент придает особую окраску этому персонажу, скромной, тихой девчушке, проявившей героизм, и страшно сказать, приведший ее к самоубийству. У актрисы в спектакле двойная функция. Ее Зоська чудесно напевает польские мелодии, создавая поэтическую атмосферу в ряде сцен, резко контрастирующих со свершаемыми преступлениями, за которыми, если воспользоваться определением Ролана Барта, стоит «само-собой- разумеющийся идеологический обман». Менахем (Леонид Луценко), спасенный Зоськой, после войны превращается в карателя поляков, не задумываясь над своими действиями, став таким же преступником, как те, кто убивал во время оккупации. Ксендз Хенек (Евгений Серзин) причастен к преступлениям, которые стали стартом его блестящей церковной карьеры. Амбивалентность, заложенная в человеческой природе, в критические моменты проявляется особенно сильно. Каждый из персонажей проявляет это по-своему. Изнасилованная Дора во внутреннем монологе признается, что при всем унижении она испытала наслаждение. Екатерина Клеопина проживает этот страшный миг, один из последних в короткой жизни своей героини, настолько психологически достоверно, что становится страшно. Характер Владека (Олег Рязанцев) режиссер Наталья Колотова разработала особенно подробно. Недалекий, живущий чужим умом, он совершает героический поступок, отбив свою жену Рахельку от одноклассника - коллаборациониста, везшего ее на казнь. И Рахелька (Дана Абызова), которая с ним несчастлива, будет помнить об этом до своего смертного часа.
Из десяти одноклассников жизнь сложилась только у Абрама (Филипп Могильницкий), который по решению семейного совета до начала войны уехал в Америку, стал раввином, прожил достойно жизнь и умер, окруженный детьми, внуками и правнуками. Его семья, оставшаяся в Польше, была истреблена полностью. Теперь Америка отказывается подписать резолюцию против реабилитации фашизма.
Как после этого истолковать евангельскую мудрость «И соберутся перед Ним все народы: и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов» (Мф. 25, 32)?
Ответ дает поэтический постскриптум к спектаклю «Дитя Европы». 12 актеров (по числу апостолов?) разных поколений участвуют в этом поэтическом представлении, название которого взято из стихотворения Чеслава Милоша в переводе Иосифа Бродского. Композиция и подбор стихов строго выверены ее автором и режиссером Валерием Галендеевым. Это польские поэты – философы, поэты-интеллектуалы Вислава Шимборска, Чеслав Милош и Иосиф Бродский. Чтобы получить наслаждение от их творчества, требуются усилия со стороны актеров и зрителей. Донести музыку верлибра, не потеряв смысл, нелегко. Актеры справляются со сложными в техническом отношении стихами, насыщенными непростыми метафорами и символами. Они вкладывают в стихи свои эмоции и «прискорбное знанье» по Бродскому, переворачивая трагические страницы истории ХХ века. После поэтического постскриптума становится ясно, если Он и «отделит одних от других», то это будут поэты. Таков экзистенциальный смысл дилогии Малого драматического театра – театра Европы.
