Инаугурация главного дирижера

Первая премьера этого 239-го сезона войдет в историю. Фото с официального сайта Большого театра

Этого события ждали восемь месяцев: в конце января генеральный директор Большого театра представил нового музыкального руководителя, и на пресс-конференции Туган Сохиев объявил, что свой первый проект представит осенью, но название обнародовать не стал. Выбор дирижера стал известен позже, когда объявили планы на грядущий сезон. Итак, в минувшую пятницу Туган Сохиев дебютировал на исторической сцене Большого театра с оперой Чайковского «Орлеанская дева».

На аплодисментах один из сотрудников Большого обронил: «Наконец-то в театре настоящий дирижер появился!» Сохраняя уважение к предшественникам Тугана Сохиева, трудно с этим утверждением поспорить. За последнее десятилетие столь же убедительную работу обозреватель «НГ» слышала, пожалуй, трижды, и каждый раз – с приглашенными дирижерами: Михаил Плетнев с «Пиковой дамой», Александр Лазарев с «Чародейкой» и Владимир Юровский с «Русланом и Людмилой». Наверное, мог бы в этой строке быть и Мстислав Ростропович с «Войной и миром», да за месяц до премьеры взял самоотвод, не в силах преодолеть цеховые коллизии. И вот – Туган Сохиев с «Орлеанской девой»: амбициозный, в меру властный, а также умный, мыслящий и главное – очень музыкальный дирижер. Взяв «Орлеанскую деву» (оперу, находящуюся в какой-то степени на перекрестке русско-французских интересов маэстро: он остается на позиции руководителя Национального оркестра Капитолия Тулузы), Сохиев принимает несколько верных решений. Оказывает внимание грядущему юбилею Чайковского (175-летие со дня рождения), выбирает название нетривиальное, но при этом не самое популярное, и решает сделать концертное исполнение оперы, не затевая постановки, которая, очевидно, стала бы репертуарным аутсайдером. Масштабная партитура, с одной стороны, задействует и демонстрирует весь исполнительский арсенал труппы (в исполнении участвует даже орган). С другой – сам дирижер демонстрирует умение управлять этим арсеналом, способность охватить гигантскую форму и, когда нет возможности скрыться за сценографией и режиссурой, выстроить не только музыкальную, но в каком-то смысле и театральную драматургию. Сам Сохиев об этом говорит в программном тексте: центральной фигурой оперы для него становится не столько исторический контекст, сколько сама Иоанна, ее духовный путь – от прозрения Бога до прозрения любви и, в финале, единения со Всевышним. Неизбежно лирические (опера, как ни крути, романтическая) сцены Иоанны Сохиев трансформирует в возвышенные и только в любовном дуэте с Лионелем дает прорваться чувственному и страстному. Но и массовые сцены (ужас пожара в первом и последнем действиях, лязг мечей в сражении, торжество коронации), и жанровые (придворные танцы или пение менестрелей – со знаменитой «Старинной французской песенкой» из «Детского альбома») Сохиев воплощает с предельной степенью визуализации. Множество сольных партий в оркестре, коими композитор насытил партитуру, звучит неожиданно чисто и неформально, каждая – проинтонирована, а не просто озвучена. При этом дирижер очень чутко и аккуратно работает с акустикой, максимально приглушая оркестр, дабы не заглушить солистов.

Собственно, кастинг ровным не назовешь. Такая вот особенность этой оперы: Чайковский сделал два варианта партитуры – для высокого и низкого женского голоса, но ни тот, ни другой удобным не считается. Здесь нужна певица со сверхспособностями – как у заглавной героини. Сохиев выбирает сопрановую версию, по его мнению, более логичную с точки зрения тонально-гармонического плана, а петь приглашает меццо Анну Смирнову, нашу соотечественницу, все творческие достижения которой случились на западных сценах. Объемный голос певицы и ее почти сопрановый диапазон позволили ей «взять» Иоанну «с первого захода» (судя по послужному списку артистки, для нее это дебют). Среди ее партнеров отметим, пожалуй, тенора Олега Долгова (Карл VII) и Игоря Головатенко (Лионель), выделившихся наиболее точным и целостным исполнением своих партий.