Куклы возвращают к жизни смыслы «позапрошлой» истории

Фото предоставлено пресс-службой Летней школы СТД

Спектакль, который в течение двух вечеров играли на малой сцене Центрального академического театра кукол им. С.В. Образцова, в течение трех недель сочиняли участники традиционной, уже восьмой Международной летней театральной школы СТД. На аплодисментах каждый называл страну, из которой приехал. Помимо России звучали голоса актеров из Канады, Узбекистана, Украины, Словении, Сербии, Казахстана…

Будет обидно, если усилия сразу двух знаменитых наших кукольников – худрука хакасского театра кукол «Сказка» Евгения Ибрагимова и Бориса Константинова, который не так давно стал главным режиссером Образцовского театра, двух лауреатов «Золотой маски» и других театральных премий, так и останутся только в истории нынешней Летней школы СТД. Час десять без антракта, конечно, не исчерпывают всех сюжетных поворотов романа Николая Островского «Как закалялась сталь», но – что важнее – возвращают к жизни смыслы этой такой давнишней, такой «позапрошлой» истории, в которой Корчагин был настоящим героем, примером для всех строителей коммунизма. Класть одноколейку, стоя по горло в мерзлой болотной жиже, и умереть потом за счастье грядущих поколений – это ли не счастье?!

В спектакле, над которым с молодыми актерами, съехавшимися со всего света, трудились самые именитые наши кукольники, кукол, если даже посчитать время, когда куклы «выходят на сцену», совсем немного, наверное, могло быть больше. Сегодняшний театр кукол и правда все чаще – театр актера и куклы, театр, где живой актер разговаривает с куклой все чаще на равных, не прячась за привычную ширму или в черные одежды кукольника, скрывающие его присутствие. Спектакль «решается» как произведение хорового искусства, можно даже назвать его – если подыскивать жанровое определение – ораторией, где редкие кукольные выходы – сольные партии. Куклы здесь – перчаточные (художник – Виктор Антонов), теневые, а еще не один раз появляется большая голова белой лошади, поскольку какая ж революция без кавалерийских бросков и наскоков?

Все начинается с песни, которой, как верно замечено, подпевать лучше хором, – из круга, хоровода, свадебного обряда вырастает важная тема, вернее, важные две главные темы этого спектакля – обрядовости и стихии, в общем не раз пересекающиеся в любой народной культуре. Стихия здесь – и революция, и рождение ребенка, и еврейский погром, так потрясший однажды в детстве юного Павку Корчагина, которого сыграл сын Ибрагимова Леон. Погром начинается как театр теней, на растянутой во всю длину сцены белом экране-простыни, а потом та же простынь становится тесным загоном, западней, в которой бьются люди, не могущие вырваться на волю. Руки, ноги – все смешалось в каком-то едином месиве, трагедия, скрытая под чистеньким белым полотном, но внутри – так понятно – все красно-кроваво. Тут, как положено, играет скрипка (солист Борис Кипнис).

Обряд – свадебный, положения не во гроб, а в постель скошенного болезнью и уже обезноженного, обездвиженного Корчагина. Связь романа Островского с житийной литературой не раз была описана в отечественном литературоведении – в спектакле Ибрагимова и Константинова, как и положено в житии, чудо случается: герой лежит – маленькая кукла на правом краю сцены, на специально выстроенном помосте, почти уже приготовленный к последнему прощанию, и тут на сцене появляется ковер, сотканный из десятка газет, море букв волнами заполняет сцену – буквы продолжают бытие Корчагина, его жизнь, они теперь его руки и ноги. Победно шагают по миру.

Одна из самых сильных, самых драматически насыщенных сцен – когда кукла Корчагина поднимает на ноги Корчагина-актера, хрупкая кукла, которую актер в эту минуту и ведет, и большой, неподвижный человек. С какой стороны подступиться? Кукла пытается поднять руку – рука безвольно падает, пытается потянуть за воротник – безнадежно, но, не оставляя попыток, куколка все-таки совершает невозможное и, как Мюнхгаузен, вытаскивает себя из болота, ухватившись за косицу парика, так и кукольный Корчагин ставит на ноги себя в человеческом обличье.  

Говоря о куклах, занятых в спектаклях, как не сказать про серп и молот, которые не раз появляются на сцене, которые здесь тоже – куклы, метафоры, человекоподобные… Огромный молот, который раскачивают, как язык колокола, завершает спектакль. Колокол отвечает низким набатным голосом.

В этом спектакле так слышна тоска сегодняшнего театра (и сегодняшних молодых) по героике, по чистому жанру высокой и даже патетической трагедии, по настоящему герою. «Как закалялась сталь» для всего этого очень подходит, не случайно один молодой известный актер давно уже ходит из одного театра в другой с предложением сделать мюзикл о Павке Корчагине, а в другом театре – в «Геликон-опере» – с успехом не первый год идет опера Прокофьева по «Повести о настоящем человеке».

А Леон Ибрагимов, сыгравший в спектакле маленького Корчагина, говорят, в первый вечер назвал себя представителем Чехии, где живет сейчас, а во второй торжественно произнес: «Черкесия» – и тут же станцевал настоящую лезгинку.