Не подсластили пилюлю

В каталожных ящиках – прожитые жизни. Фото Игоря Уманского с официального сайта фестиваля «Золотая маска»

Внутри фестиваля «Золотая маска» много разных специальных программ. Russian Case, «Золотая маска» в городе», «Маска+»… Среди них – «Новая пьеса», занявшая место растворившегося в прошлом фестиваля «Новая драма». В этом году удалось собрать большую программу со всего света, в афише сошлись спектакли из Вильнюса, Сан-Франциско, Херсона, Абакана, Ташкента. Из Тюмени приехал Молодежный театр «Ангажемент» с документальным спектаклем «Записки на «сгущенке». Клавдия».

Перед каждым спектаклем к публике выходит худрук «Ангажемента» Леонид Окунев. О театре «Ангажемент» в столице, может быть, слышали немногие, а Окунева узнают сразу – он много снимается в кино, играл штабс-капитана Снегирева в сериале «Братья Карамазовы», Паниковского в недавнем «Золотом теленке». Лицо запоминающееся. Персонаж. Характер. Но тут он выходит, чтобы сказать несколько слов «от себя», с альбомом в руках. Несколько слов – о подлинности. Слов, записок, «сгущенки». О том, что это – невеселая, даже тяжелая история. После, если будет желание, мы готовы выслушать каждого из вас, говорит Окунев. Еще говорит, что это – воспоминания его тетки, которую звали Клавдия и которая много лет писала дневник на упаковочных лентах «Молока сгущенного с сахаром», склеивая их, чтобы получилось подобие стандартного листа бумаги… «Вербатим», документальный театр, углубляясь в Россию, лишь набирает силу, а не бледнеет и теряет вкус, как залитая по третьему-четвертому разу заварка (речь – о черном, не о зеленом чае!). Окунев бережно, с нежностью, точно обращенной все еще к живому человеку, перелистывает страницы альбома-дневника, показывает, но в зал – в чужие руки – не передает.

Все, что будет дальше, все – настоящее, все правда, публику не дурят выдуманными ужасами и сфантазированными страстями. Важно ли это? Трудно сказать – ведь когда зрители вдруг утирают слезы на «Оскаре и Розовой даме», они на время забывают, что это – пьеса, театр. «Оскар и Розовая дама» упомянуты не случайно, поскольку и в жизнь Клавдии однажды тоже входит смертельный недуг и большая часть ее истории и истории ее семьи, детей – болезнь и смерть. Расписанные по часам последние месяцы, коротко, почти телеграфно описанные Галиной (Екатериной Душиной). Клавдия шаг за шагом, слово за слово, день за днем уходит, отступая в прошлое, в историю семьи, впрочем – и в историю России тоже, а ее место заступают другие, дети, внуки… Такой вот «Наш городок» Уайлдера на русский манер и в документальных подробностях. Война, «доблестный труд в Великой Отечественной войне», в тылу, потом – 70-е, потом – почти уже наши дни. Режиссер Олеся Невмержицкая смело соединила то, что в жизни, в театре давно уж развели в разные стороны, – театр документальный и свидетельский, в ее спектакле в стороне от других сидит самая настоящая Галина или Татьяна – тут уже и не важно – и читает псалтирь, тихо, не педалируя эту религиозную сторону истории. И работа с актерами – такая же тонкая, игра – без ажитации, точно не стали реставрировать и пытаться вернуть первоначальный цвет чуть выцветшим от времени строчкам.

На сцене, можно сказать, во всю ее длину, поставлены библиотечно-архивные шкафы с каталожными ящичками (художник – Светлана Лихошерстова), с которыми режиссер обращается вольно, которые то становятся преградой на пути героев, то позволяют героине покачаться «на волнах своей памяти». Ящики точно живут собственной жизнью, но то и дело вмешиваются в жизнь живых – прошлое наступает нам на пятки. Или, как говорит Бабушка Тиль в «Синей птице», «всякий раз, как вы о нас подумаете, мы просыпаемся и снова видим вас...». Каталожные ящики упорядочивают и организуют в пространстве сотни, может быть, тысячи метров текста, семейной истории, записанной в дневниках одной семьи.

Война – глядя из глубокого тыла, записанная девочкой, девушкой, которая не понимает – вернется к ней ее боец, станет ли женихом и мужем? Петр, муж Клавдии (Денис Юдин), пишет письмо в роддом – настоящее, причем настоящее вовсе не потому, что нас, зрителей, успели предупредить, что ничего ненастоящего, сочиненного в спектакле не будет. Ведь и документальную историю легко испортить неверной фальшивой нотой, но тут таких не было, – впрочем, может, как раз потому, что за всем происходящим строго следят из зала всегда присутствующие и по ту, и по эту сторону «родные и близкие».

Спектакль начинается с долгих фрагментов семейной кинохроники. Любительская съемка, кажется, чуть-чуть разбавленная картинами дороги, – туда-сюда, подпрыгивая на ухабах, то вылезая из колеи, то в нее возвращаясь. Вот она – Клавдия, вот – Галина, Татьяна, Петр, Василий… Они или – наверное, они. Кто ж еще? Видео становится уже бедой нашего театра, молодые режиссеры, а за ними и те, кто постарше и опытнее, как будто спешат подкрепить свои режиссерские идеи экраном и какою-нибудь подвижной картинкой. Редко когда убедительной, чаще – нет. Здесь, показалось, видео мало что добавляет к тому, что потом рассказано было и сыграно. Но когда хорошо, цепляться за мелочи особого желания нет.