НИИЧАВО: НИИ культурологии не дожил до понедельника

Как будет функционировать объединенная структура, которую возглавил Павел Юдин? Фото с официального сайта Министерства культуры РФ

Подписан приказ о реорганизации Российского института культурологии и НИИ имени Лихачева. Тот самый приказ, которого, по словам представителей Министерства культуры, не было еще во вторник. Более того – замминистра Григорий Ивлиев убеждал сотрудников НИИ, что РИК будет существовать еще как минимум полгода. Неслучайными казались – и оказались – оговорки Ивлиева на недавно прошедшем ученом совете, где присутствовали члены обоих институтов. Он неоднократно повторял: «Будем думать, как работать двум институтам под одним именем». Тем самым институтам, которые, по его же словам, никто не спешил объединять.

История с самого начала была, как водится, мистической: в Минкульте рассматривали возможность наполовину свершившегося факта. На конец января в НИИ культурологии оставалось 11 научных сотрудников. Был план по их сокращению, рассчитанный до 2018 года: согласно ему, в прошлом декабре должно было остаться уже 97 человек (вместо 127), но оказалось, что сохранили лишь 20. По словам председателя профкома РИКа Алексея Григорьева, часть научных сотрудников перешла в НИИ имени Лихачева «добровольно-принудительно», так как это была единственная альтернатива увольнению. На прошедшем ученом совете некоторые перешедшие утверждали, что работать в объединенном НИИ будет проще, другие – что собираются либо вернуться, либо уволиться, потому что для их направления нет обещанных условий.

Министерство культуры объясняет решение о сращении двух НИИ необходимостью более эффективной работы в области культурных исследований. Возможно, для определенного круга специалистов объединение действительно может сказаться на качестве работы (сотрудники двух институтов нередко работают совместно, а тут они будут сразу представлять одну организацию). Заместитель директора по научной работе в НИИ имени Лихачева Петр Боярский отметил, что институту не хватало музееведов. О выгодном «пополнении» говорили и другие сотрудники этого НИИ.

Однако совсем не для всех перспективы «общего труда» столь радужны. Некоторые отделы уже ликвидировали в связи с «невостребованностью». Экс-сотрудница РИКа, некогда ведущий научный сотрудник сектора «Языки культур» Анна Рылеева заявила, что «ставит под сомнение эффективность менеджмента в науке», так как ее «неэффективные» исследования оказались крайне востребованы в одной из школ, где она работает заместителем директора и применяет имеющиеся наработки для создания «культурной программы для школьников». Другим примером «сомнительного отбора» оказались увольнения. Несколько сотрудников лишились рабочего места, потому что не приходили в НИИ на два дня, чтобы отсидеть положенные восемь часов. Это обязательство появилось при новом руководстве. Абсурдность подобного нововведения проиллюстрировали прямо в зале ученого совета – в распоряжении научных сотрудников, которые решились бы выполнить этот приказ начальства, оказался бы только один компьютер. Он сиротливо стоял в углу. Более того, несколько уволенных сотрудников уже доказали неправомерность этого действия в суде.

В разговоре об объединении, которое, по заверениям Министерства культуры, во вторник еще не началось, но в среду уже закончилось, смешиваются воедино сразу несколько моментов. Первый – насколько продуктивно объединять научных сотрудников разных профилей, пусть часть из них нередко трудится совместно, а НИИ имени Лихачева так и вовсе 20 лет назад сам «отпочковался» от РИКа? Второй – какими методами происходит объединение? В одном из интервью Павел Юдин, руководитель НИИ природного и культурного наследия (также заместитель директора РИКа), который возглавил теперь и объединенную структуру, сказал, что после его назначения «более 50 сотрудников Российского института культурологии посчитали целесообразным для себя такой же переход в Институт наследия». На ученом совете несколько научных сотрудников опровергли информацию о том, что это было проявлением «высокого кредита доверия», объяснив это вынужденной мерой. Часть «противящихся» работников РИКа также утверждала, что в отделе кадров им предсказывали «сладкую» жизнь: дескать, даже если перейдут и подпишут одногодичный контракт, их все равно «выжмут» под первым удобным предлогом. Подобным фактом поделилась Ирина Чувилова – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник и заведующая Отделом музееведения и актуализации историко-культурного наследия. То есть тот самый музеевед, на недостаток которых жаловались в НИИ имени Лихачева. Даже если в реорганизации РИКа и НИИ имени Лихачева искать положительные моменты (в наличии которых многие усомнятся), методы ее осуществления Министерством культуры вызывают как минимум недоумение. Сам Ивлиев, обещавший НИИ культурологии еще полгода, поставил подпись под приказом об объединении. 

Теперь вопрос в том, как будет работать объединенный институт. Понадобятся ли ему злосчастные полгода на полновесную реорганизацию или Павел Юдин завершит начатое гораздо раньше? В конце концов что будет с неправомерно уволенными сотрудниками и с теми, кто подписал контракт на год и может не прийтись ко двору уже по истечении этих 12 месяцев? Все эти вопросы звучали на ученом совете, где большинством сотрудников НИИ имени Лихачева (тоже интересный поворот сюжета) была сформулирована рекомендация к объединению, которой Минкульт и последовал.