Илья Овчинников Большой симфонический оркестр имени Чайковского выступил в Клину с программой, приуроченной к 120-летию со дня смерти великого композитора. Концерт стал прологом к серии программ, которые оркестр готовит к двум памятным датам. Перед концертом состоялась презентация издания "Петр Ильич Чайковский. 1893 год... Жизнь. Творчество. Бессмертие"; его представила Полина Вайдман, старший научный сотрудник Дома-музея Чайковского.
Имя Чайковского было присвоено Большому симфоническому оркестру Центрального телевидения и Всесоюзного радио (БСО) в 1993 году, хотя судьба коллектива неразрывно связалась с музыкой великого композитора гораздо раньше: примером тому - полный цикл симфоний Чайковского, записанный БСО под управлением Геннадия Рождественского в начале семидесятых и до сих пор не теряющий ценности. Музыка Чайковского занимает в репертуаре оркестра особое место; художественный руководитель и главный дирижер БСО Владимир Федосеев не боится показаться банальным, раз за разом представляя публике, казалось бы, хорошо знакомые сочинения Чайковского и открывая в них новые глубины.
О 175-летии композитора, которое будет отмечаться через полтора года, маэстро думает сейчас: как минимум половину гастрольных программ БСО в этом сезоне составляет музыка Чайковского. Ей будет посвящен и юбилейный фестиваль "Под покровом музыки", который украсит программа "Чайковский знакомый и незнакомый"; в ней прозвучат неизвестные партитуры композитора, над подготовкой которых маэстро работает вместе с сотрудниками Дома-музея в Клину. Не случайно Федосееву было важно отметить здесь и 120-летия со дня смерти Петра Ильича; к этой дате он запланировал не совсем обычную программу, а также принял участие в издании, посвященном последнему году жизни Чайковского, написав к нему предисловие. Его завершают слова: "Я горжусь, что где-то внутри этой страны Чайковского я существую маленькой ее частью, и, когда смею говорить, что о ней думаю, что чувствую и, если в третьей части "Струнной серенады" мне слышится Шестая симфония, думаю о предвидении и высокомудрии их Создателя".
Было бы естественно, если бы к годовщине смерти Чайковского Федосеев решил исполнить как раз Шестую симфонию, одно из последних его сочинений. Однако дирижер сделал наоборот и, в подтверждение своих слов, обратился к сравнительно ранним произведениям - Первой симфонии "Зимние грезы" и фантазии "Фатум". Оба можно отнести к раритетам: Шестую записывают как минимум вчетверо чаще Первой, а на одну запись "Фатума" приходится не меньше десяти записей Торжественной увертюры "1812 год" и пятнадцати - Увертюры-фантазии "Ромео и Джульетта". Да, сильного впечатления в записи "Фатум" не производит и эффектности "1812 года" ему недостает. Однако исполнение было подготовлено на самом высоком уровне - будь то проникновенное соло фагота, кружевная игра деревянных духовых или идеальная синхронность струнных. А зловещий эпизод в финале, предвещающий "злые скерцо" Малера и Шостаковича, окончательно подтвердил недооцененность "Фатума".
Почти без перерыва, по замыслу Владимира Федосеева, после "Фатума" началась Первая симфония (увы, накануне концерта маэстро заболел - подготовленную им программу провел его ассистент Денис Лотоев). До поры до времени звучащая как масштабная камерная музыка, с красивейшей лирической темой во второй части, симфония начисто опровергла распространенную среди музыкантов шутку о том, что "у Чайковского три симфонии - Четвертая, Пятая, Шестая". Так в Доме-музее отметили 120-летие со дня смерти композитора. Удивительно, что в постановлении правительства РФ "О праздновании 175-летия со дня рождения П. И. Чайковского" Дом-музей вообще не фигурирует, притом что Музею имени Глинки на создание базы данных, проведение научной конференции и выставки выделяется 4,7 млн рублей. Есть и такие экзотические юбилейные ассигнования, как 2,4 млн рублей на I всероссийский детский хореографический фестиваль "Майский ландыш" в Удмуртии, и недофинансирование издания нового Полного собрания... На этом фоне исполнение сочинений Чайковского - в первую очередь нерасхожих - продолжает оставаться лучшим и всегда актуальным приношением памяти композитора.
Дарья Гармоненко 