Григорий Заславский
– Главный режиссер – не художественный руководитель, с другой стороны, отказы молодых становиться руководителями часто связывают с нежеланием решать народно-хозяйственные проблемы. Вас устраивает такое положение не самого первого в театре и важны ли для вас были гарантии – не думать о вопросах и проблемах, к творчеству отношения не имеющих?
– Самый первый для меня в театре актер, но он не должен этого знать. (Улыбается.) Я понимаю, что режиссер, тем более главный, является организатором всего постановочного процесса. Вместе с тем я понимаю, что во время любой постановки режиссер решает не только творческие задачи, но как раз и те народно-хозяйственные проблемы. Уже более 20 лет я обучаюсь этому ремеслу. И разговора о желании или нежелании их решать быть не должно. Все вопросы и проблемы, рождающиеся в театре, так или иначе связаны с творчеством. Решать их лучше сообща. Но я бы точно не стал давать советы там, где я не компетентен, и просил бы не выполнять за меня мои задачи, связанные с творческой политикой театра. Наверное, вы со мной согласитесь, что основой театра является его репертуар. Именно через зрительскую оценку спектакля определяется его художественная ценность или отсутствие таковой. Если мне удастся собрать репертуар, создавая новое, при этом сохраняя лучшее, что есть в нем сегодня, то зрителю будет не важно – первое я лицо в театре или нет.
– Как долго вы думали – да или нет?
– Еще в 2008 году театр приоткрыл для меня свои двери, и произошло знакомство – то самое ценное, через творчество. Театр для меня – это прежде всего люди, живущие в нем. Кому-то я стал интересен, кому-то – нет. Первое предложение было получено еще несколько лет назад. Я от него отказался, прекрасно понимая, что никакого морального права я не имею, если не знаю, что со всем этим делать и как. Я должен был ответить на вопросы: «Зачем мне это надо? Что я могу дать театру с таким богатым прошлым и непонятным будущим?» То, что происходит в последнее время в творческой жизни театра, мне интересно. Но хочется понять – из чего было соткано то богатое прошлое? В чем магия тростевой куклы? Под богатым прошлым я, конечно, подразумеваю качество, проверенное временем, неподдельную преданность кукле, умение работать в команде. Так было у Сергея Образцова. Я не предлагаю идти назад, я предлагаю идти вперед, опираясь на опыт профессионалов.
– Спрашивали ли вас уже о творческих и стратегических планах и составлены ли они у вас и на сколько вперед?
– Ведь до моего назначения театр жил. У него были и есть свои планы на этот сезон, в числе которых моя собственная постановка, премьера которой состоится в декабре этого года на Большой сцене. Это спектакль «Все другие и собака» по стихам Вадима Левина и Ренаты Мухи для всей семьи. В октябре – Международный фестиваль театров кукол, затем гастроли, участие в фестивале «Рождественские встречи». Идет работа, в которую я должен включиться.
– Во всех концепциях, в том числе и в той, с которой победила нынешний директор Ирина Корчевникова, был пункт о сохранении наследия Образцова. Как вы думаете его сохранять?
– Спектакли Сергея Образцова неподдельно качественны, до сих пор они идут. Механика кукол и сами куклы, когда-то сделанные под его руководством, до сих пор являются примером для цехов театра. Мне кажется, даже энергия, вложенная им во время репетиций, до сих пор жива в некоторых спектаклях. За всем этим стоял профессионализм. Театр кукол под его руководством занимал далеко не периферийное место. И нам, молодому поколению театра, нужно приложить все силы, чтобы эти спектакли шли. И чтобы новые спектакли имели такую же долгую и счастливую судьбу. Будем работать над этим. (Улыбается.)
– Состояние труппы – надо ли что-то менять? Вообще есть ли у вас что-то, что вас в театре не устраивает и вы собираетесь менять и вам эти перемены никто и ничто не помешают начать?
– Наблюдая за труппой, заметил ее желание работать. Видно, как жадно актеры хватаются за роли. Для меня это ценное качество творческого коллектива. Поэтому хочется подарить им работу с хорошими интересными режиссерами, оградить их от псевдолюбящих театр, где основой является кукла. От тех режиссеров, которые не способны сценически оправдать свое намерение ставить тот или иной материал в куклах. Хочется в равной мере занимать всех, несмотря на возраст. Профессиональный опыт одних, энергия других – тогда и менять ничего не надо: работай на здоровье. Стариков надо беречь, не сбрасывать их со скалы за ненужностью. А если человек чувствует, что он не нужен театру или театр не нужен ему, – он сам уйдет, по крайней мере это честно.
– Все, я в том числе, в восторге от вашего «Снеговика» – маленького спектакля для сверхкамерного пространства, не слишком удачной мне кажется «Дюймовочка» на Малой сцене, однако вам, конечно, нужен сегодня успех на большой сцене…
– Успех нужен, согласен. Но не сегодня. И тот спектакль, что я сейчас ставлю на Большой сцене, не предназначен для проявления моих режиссерских амбиций или для подтверждения соответствия занимаемой мной новой должности. Я просто хочу делать спектакль, никому ничего не доказывая. Большая сцена, как многие думают, меня не пугает. В театре имени Комиссаржевской сцена не меньше. Есть идея вечернего спектакля, но с нею торопиться не буду. Не до конца я еще разобрался в системе тростевой куклы. Опыты с такой куклой для меня только начались. Также для создания спектакля необходима команда.
– Одно время возникла надежда, что проблемы кукольного театра способны решить режиссеры из обычного драматического. А вы согласны, что в куклах есть своя специфика, которую обычный драматический режиссер с набега не раскусит?
– Согласен. Мое первое образование – режиссер драмы. И я пробовал с набега ставить в куклах. И несмотря на то что спектакль идет в том театре больше 20 лет, я его удачным не считаю. Еще тогда я точно понял, что мне нужна школа кукольника, которую я до сих пор прохожу. И не важно – петербургская это школа, или московская, или опыт уличного европейского театра – главное, быть по духу кукольником, понимать специфику оживления неживого.
– В образцовском театре был когда-то сказочный буфет для зрителей. Сегодня его фактически нет. Вам он нужен как главному режиссеру? Вообще чего вам не хватает в зрительской части театра?
– Если бы я был маленьким зрителем, то хотел бы чувствовать себя в театре уютно, как будто пришел к старым добрым друзьям, чтобы я мог смотреть спектакль в удобном кресле, а не из-за спины огромного взрослого, сидящего в первом ряду. И сказочного буфета хочется, как когда-то.
– Ваши «метки», по которым вы будете судить – получается или нет, и сроки – для этих «вех», если вы себе их ставите?
– Театр – живой организм, сложный. Нужно попробовать его услышать. И чтобы тебя услышали. Меток не ставлю, тянуть не люблю. Если будет трудно, буду бороться. Если почувствую, что театру не нужен или занимаю не свое место, или теряю творческую свободу, продолжу свой путь налегке.
– В драматическом театре принято говорить – худрук должен думать обо всех актерах, а о некоторых – особенно и чаще. А в куклах, здесь, собираетесь ли вы что-то ставить на конкретных актеров?
– У меня есть такая прекрасная возможность. Буду ее использовать.
