Худрук на галерке. Фото PhotoXPress.ru
– Завлит одного театра на днях написал в соцсети: «Скандалы на сборах трупп совсем избаловали журналистов. Меня уже спрашивают: а у вас будет просто сбор труппы? Мило...» Но, кажется, ваши актеры не пишут открытых писем и не бунтуют?
– Тем, что происходит в Театре Пушкина, этой мирной, бескровной, бесскандальной ситуацией я доволен. Ни одного конфликта при мне здесь не было. Да и раньше в этом театре не интриговали, потому что нечего было делить, – не было шумного успеха, и все находились в милых, прекрасных, домашних отношениях. Но если три года назад я решал проблемы неуспешного театра, то сейчас – проблемы успешного. В театре появились интересные знаковые режиссеры, гастроли, кого-то номинируют на премии, а кого-то нет. Отсюда и ревность. Артисты здесь не были избалованы, а теперь они уже знают себе цену. Я пытаюсь давить это в зародыше.
– Когда в 2010 году вы стали худруком, то признались, что не диктатор по натуре. Что-то поменялось в вашем характере?
– Об этом лучше судить людям, с которыми я работаю. Мне говорят, что я заматерел внешне, а у меня ощущение, что и внутренне тоже. Характер стал жестче и сильнее. В «злого полицейского» я превратился, еще когда работал помощником Олега Павловича Табакова в МХТ и порой озвучивал непопулярные решения худрука. А когда руководишь сам, сентиментальность и романтические чувства по отношению к театру и людям театра незаметно улетучиваются. Я не выгляжу агрессивным тираном, но, чтобы держать театр, необходим характер. Может, перемены не так быстро происходят, как хотелось бы, а конечно, жизнь одна, нет времени и нет терпения у всех, но менять жизнь театра можно, лишь руководствуясь критериями совести, а главное – милосердия.
– Евгений, а вам свойственна зависть?
– Конечно. По-моему, она всем свойственна. Но завидовать можно равному, тому, с кем ты был в одинаковых стартовых условиях. Своему однокурснику, а не английской королеве. И у меня бывает зависть не творческого характера, а скорее меркантильного. Вот недавно столичный Департамент культуры взял и опубликовал наши доходы. И мне стыдно, что я заработал за год не 11 и не 15 миллионов, а 3 и что квартира у меня 29 квадратных метров. И когда меня называют коммерческим режиссером, смешно. Наверное, кто-то обогатился за счет моих спектаклей, особенно ранних, но, как видите, не я.
– А вообще как вы относитесь к факту публикации деклараций?
– Плохо. Не понимаю, почему это сделали без согласования с нами. Я не подписывал никакие бумаги, что согласен, чтобы справка о моих доходах, больших или маленьких, оказалась в открытом доступе.
– Но, согласитесь, забавное чтение!
– Да, любопытное. И поэтому я завидую людям, с которыми имел одинаковое стартовое положение, но сегодня они материально благополучнее, потому что стали сниматься в сериалах.
– Неужели вы хотите ролей в мыльных операх?
– Не хочу! Но какая несправедливость – я жизнь свою с этим театром просто пустил под откос!
– Возьмем конкретный пример: Юрий Бутусов ставит в вашем театре спектакль по Брехту и получает призы, хвалебные рецензии, аншлаги, а ваш достойный спектакль не имеет такого же резонанса… Обидно?
– Знаете, у меня ощущение, что этот спектакль, «Добрый человек из Сезуана», в той же степени мой, что и Бутусова. Я его выстрадал, спродюсировал и вложил в него не меньше, чем режиссер или артисты. Для меня это успех театра. С другой стороны, понимаю, что, когда я начал заниматься режиссурой и мой первый спектакль «Одолжите тенора!», незатейливая бродвейская комедия, вдруг оказался обласкан, я сам выбрал свою нишу. Такие спектакли любимы зрителями и живут долго, но это не продукт для фестивалей и театроведов. Я не плюю в вечность. Даже не пытаюсь. Мне важнее «плюнуть в вечность», сделав этот театр. Я и режиссером-то стал по случаю. Если бы мои первые спектакли не были так востребованы, то я бы этим не занимался. Как артист я гораздо увереннее в себе и по сей день. Считаю, что я – очень хороший артист, хотя и не имел оглушительного успеха и большой востребованности. Когда мне было лет тридцать, все говорили: умный, хороший, интеллигентный, но ничего значительного в карьере не происходило. А после «Одолжите тенора!» меня позвали на постановки шесть московских театров. Так я и стал режиссером – пошел за судьбой.
– В новом сезоне ваш театр останется в числе ньюсмейкеров?
– Параллельно с приглашением в театр Юрия Николаевича Бутусова с первого дня в должности худрука я стал звать на постановку своего учителя, Деклана Доннеллана. С ним я работал восемь лет в качестве режиссера-ассистента, и это были, наверное, самые счастливые годы моей жизни, когда с его спектаклями объездил весь мир. Конечно, планы Доннеллана были расписаны и он давно не работал с репертуарным театром, но все-таки я «взял» его нехитрым путем. Он стал смотреть последние наши премьеры, в том числе мой спектакль «Много шума из ничего», который очень высоко оценил в отличие от критики, и убедился, что у нас сильная труппа. И в конце прошлого сезона Деклан сказал: «Да, я хочу сделать спектакль у тебя в театре». И я дал абсолютный карт-бланш, потому что понимаю: ему диктовать нельзя. Все случаи, когда ему что-то навязывали, ни к чему хорошему не привели.
– И что же выбрал знаменитый англичанин?
– «Мера за меру» Шекспира. Я рад, что именно Шекспир, это невероятный опыт для труппы. Репетиции уже идут. Летом в свой отпуск экспедиция из 16 артистов отправилась на базу под Тверь, где погружалась в материал. Тоже эксперимент для нас. Деклан ставит за шесть недель, европейская система, но ему нужно десять дней, чтобы познакомиться и поговорить с артистами на одном языке. Это совместный проект Театра Пушкина и компании CheekbyJowl. В спектакль приглашены еще два актера, с которыми Доннеллан постоянно работает, – Александр Феклистов и Андрей Кузичев.
– Евгений, а вам не кажется, что Доннеллан несколько однообразен?
– Спектакль – это риск, он может получиться, а может быть интересен только специалистам, но вот «Король Убю», которого Деклан сделал недавно во Франции, я его видел, – это совершенно новый Доннеллан, интересный, современный, очень ироничный, использующий все атрибуты модного ныне немецкого театра, но в пародийном ключе. Он прекрасно делает запутанные пьесы. И он один из немногих режиссеров, любящих прозрачность. Премьера «Меры за меру» состоится в конце ноября. И что приятно – буквально через полгода начнется международная жизнь этого спектакля. Его уже пригласили на гастроли в Европу.
– Следующий год – год 100-летия Камерного театра. Как будете отмечать?
– Мы планируем серию событий, и обязательно пройдет большой вечер, однако захотели что-то воплотить из репертуара Камерного театра. Поэтому в основе следующей нашей постановки – пьеса «Машиналь» американки Софи Тредуэлл. В начале 30-х годов это был знаменитый спектакль Александра Таирова с Алисой Коонен. Я прочел пьесу, и она показалась мне невероятно современной, стильной, острой, интересной по языку. В главной роли будет Александра Урсуляк, а режиссером – Тимофей Кулябин из новосибирского «Красного факела».
– Ну а худрук будет как-то задействован в новом сезоне?
– После перерыва и работы «на стороне» я буду ставить трилогию Бомарше. В основе – «Женитьба Фигаро», хотя в компиляции, которую я сделал, использован и «Севильский цирюльник», и «Преступная мать». Для меня это очень важная работа, о которой мечтал давным-давно и не решался: то артистов не было подходящих, то места. Я начинаю репетировать в конце осени, премьера намечена на апрель. Пока определены только главные исполнители: Александр Арсентьев будет играть графа, Виктория Исакова – графиню, Александра Урсуляк – Сюзанну, а Фигаро – Сергей Лазарев. Уверен, эта роль станет для него новым шагом.
Я эту пьесу обожаю! Может, из-за нее я и полюбил театр. Первый взрослый спектакль, который я в своей жизни увидел, это был спектакль Театра сатиры «Женитьба Фигаро». 1987 год, я учился в седьмом классе, детские спектакли уже кончились, а на взрослые я еще не ходил. И вот попал на закрытие сезона, а через месяц не стало Андрея Миронова и этого спектакля не стало. Я хорошо запомнил его, ничего подобного я потом не видел. Он был невероятно красивым и невероятно праздничным. Но для меня «Женитьба Фигаро» – пьеса серьезная, поэтому попытаюсь избежать фейерверка, танцев и прочего. Но это не значит, что собираюсь ставить скучно!
Василий Столбунов 
Дарья Гармоненко 