Свиблова – человек увлеченный, эмоциональный, но умеющий ждать. Увлеченный – это не только про ночные монтажи многих выставок, когда непонятно, как успевают спать сотрудники музея, но это когда часами она может водить экскурсии по очередной новой выставке – что в Москве, что на выездных гастролях ее Мультимедиа Арт Музея. Этой весной в рамках Года Россия–Голландия она показывала в Амстердаме «Первоцвет», посвященный раннему и уже вполне созревшему цвету в российской фотографии, приезжали именитые европейские журналисты, и вот так подробно, стежок за стежком, она «ткала» для них историю колора на снимках – от первых подкрашенных (когда по-другому еще было никак) до раскрашенных намеренно концептуалистом Борисом Михайловым.
Кажется, будто она всегда занималась фотографией, хотя сперва был психологический факультет МГУ, потом как-то органично пришло современное искусство, в том числе и в формате документального кино – был, например, фильм про Дину Верни, музу Майоля и создательницу знаменитого Фонда Дины Верни, дружившую со многими нашими нонконформистами, делала Свиблова картины и о неофициальном русском искусстве. Будучи человеком, привившим Москве моду на фотографию, с одной стороны, Свиблова привозит ретроспективы классиков, с другой – в 2006-м открывает Школу фотографии и мультимедиа им. Родченко, которая теперь регулярно поставляет участников не только нашим фотоконкурсам, но и премиям по современному искусству. И Свиблова тоже совсем в фотографии не замыкается – она была куратором русского павильона на Венецианской биеннале, теперь, когда после реконструкции в 2010-м открылось музейное здание на Остоженке, она привозит и arte povera, и Fluxus, модного Марка Куинна из плеяды Young British Аrtists – того, который прославился слепком собственной головы, сделанным из крови (на Остоженке показывали его винный автопортрет), а сейчас, например, сделала первую в России персоналию немецкого классика Ребекки Хорн. Можно, конечно, посетовать – искусство, мол, уже несколько десятилетий назад волновало умы прогрессивного человечества, а к нам только добралось, с таким опозданием. Тогда это было невозможно и, вспоминая Чуковского, снова думаешь – да, чтобы до чего-нибудь дожить, в России надо жить долго. Не отвечая за прошедшее до нее время, Ольга Свиблова ставит заплатки на том, чего в те годы как бы нельзя было знать советскому человеку. Так вот она тоже умеет ждать – привезти Ребекку Хорн мечтала 25 лет!
Бытуют нелестные стереотипы о музейных работниках. Свиблова – это не только мода и стиль в фотографии, это мода на фотографию и стиль жизни. Удивительно энергичная, она, открыв выставку, тут же может перенестись в другую географическую точку договариваться о новой. И ее стиль жизни значит и в жизни быть стильной – в строгом черном, с украшениями, которые давно уже ассоциируются именно с ней. Не только в Москве. Как-то в одном венецианском магазине зашел разговор о том, что такие ожерелья любит директор музея фотографии, а музей этот в Москве – на что продавец тут же оживленно отреагировала: «Ольга?» Ну, конечно, она.
«НГ»
Дарья Гармоненко 
Иван Родин 
