Марина Гайкович
Артем Дервоед с классической гитарой.
Фото с сайта www.dervoed.com
– Артем, чем вас и публику порадовал фестиваль в этом году?
– Был вечер в стиле Пьяццоллы – выступал очень яркий, темпераментный итальянский дуэт Джампаоло Бандини (гитара) – Чезаре Кьяккьяретта (бандонеон); была роскошная программа фламенко, ее представили знаменитый израильско-испанский гитарист Адам Дель Монте и Гриша Горячев – наш соотечественник, живущий ныне в США. Его многие помнят по его детским концертам, он прославился как вундеркинд, да и сейчас продолжает творить чудеса, просто феноменальные вещи на гитаре делает. Впервые в Москву приехал испанец Хосе Мария Гайярдодель Рей, он играл много своей музыки, это своего рода фьюжн, своеобразная смесь академической музыки с фольклором. Рей в этом году исполнил концерт «Аранхуэс» Родриго. У нас есть традиция – ежегодно исполнять это, пожалуй, самое знаменитое в мире сочинение для классической гитары. Сам я представил публике концерт Кастельнуово-Тедеско, композитора, известного тем, что он писал скрипичные концерты для Якова Хейфеца и работал в Голливуде. Мне нравится, что он, хотя и не был гитаристом, смог почувствовать инструмент, поймал, как писать для гитары.
– А как появился фестиваль «Виртуозы гитары»?
– В 1999 году, когда я еще учился в колледже имени Шнитке, мой профессор Николай Комолятов познакомил меня с Натальей Захаровой, директором концертных программ филармонии, представил меня как молодого перспективного гитариста. Она поверила ему на слово и дала мне возможность выступить в зале им. Чайковского с оркестром, я дебютировал со знаменитым концертом «Аранхуэс» Родриго. Очевидно, неплохо, поскольку меня начали приглашать и в другие оркестровые концерты как солиста. Потом Наталье Васильевне пришла в голову идея – раз публика с таким азартом воспринимает классическую гитару – сделать вечер, посвященный этому инструменту. Ну а следующим этапом было создание фестиваля «Виртуозы гитары» – и вот он прошел уже в восьмой раз. И я должен сказать, что несколько лет назад в филармонии составлялся рейтинг самых успешных проектов, и наш фестиваль «Виртуозы гитары» вошел в десятку. А это просто отслеживается – по наполняемости зала.
– А что так нравится публике, по-вашему?
– Наши концерты переворачивают представления слушателя о гитаре. Оказывается, что это не только аккомпанирующий инструмент для песен во дворе или на эстраде. Когда ты выходишь и играешь Чакону Баха, все приходят в изумление. В этом и задача нашего поколения – донести информацию, что гитара – полноправный сольный инструмент.
– Насколько широк гитарный репертуар? Иногда кажется, что он замкнулся только на концерте «Аранхуэс»...
– Действительно, это сочинение очень популярное, но не единственное. Гитарный репертуар достаточно большой – и оркестровый, и ансамблевый, и сольный. Фестиваль носит и просветительский характер. Многим кажется, что гитары все одинаковые, хотя есть много разновидностей – по конструкции, технике игры, репертуару. Мы хотим показать классическую гитару, ее возможности, ее репертуар, который охватывает и классицизм, и романтизм и так далее.
В эпоху ренессанса были предшественники гитары – вилуэлла, лютня. В привычном нам виде гитара сформировалась во времена Бетховена, она была меньше, но это была именно гитара – выглядела как современная, шесть струн, такой же строй. Кстати, ни у Бетховена, ни у Моцарта нет пьес для гитары, но писали их современники. Трудно сказать, почему Бетховен ничего не написал для гитары, если учесть, что его другом был популярный тогда гитарист Джулиани. А вот у Шуберта есть камерная музыка с участием гитары. Паганини написал огромное количество сольных сочинений и дуэтов со скрипкой, одно из них – Гранд соната, где скрипке отводится аккомпанирующая, а не сольная, как того можно бы ожидать, роль; а партия гитары – крайне сложная. Паганини, кстати, сам хорошо играл на гитаре, и мне кажется, что многие приемы, которые он ввел в скрипичный обиход, были заимствованы из гитарной техники. А иногда серьезные композиторы терпели фиаско, когда пытались писать для классической гитары. Гитара – это сложный инструмент, нужно либо им владеть, либо долго и упорно сотрудничать с исполнителем, чтобы написать действительно стоящую гитарную вещь, так как инструмент по возможностям очень богатый. На нем хорошо звучат переложения – мы играем, например, всю сольную скрипичную и виолончельную музыку Баха. И на гитаре сонаты или партиты звучат как минимум не хуже, так как гитара позволяет не имитировать полифонию, здесь возможность многоголосия гораздо шире, чем у скрипки или виолончели.
– Был ли у гитары ренессанс в ХХ веке, наподобие истории с альтом, когда, услышав Юрия Башмета, композиторы кинулись писать для этого инструмента?
– Расцвет классической гитары приходится на время ее становления, на рубеже XVIII и XIX веков, так что свой «золотой век» гитара уже пережила. А ренессанс инструмента начался в середине ХХ века, и, как и в случае с альтом, интерес к гитаре связан с именем Андреса Сеговии, он возродил гитару как сольный инструмент. Он сам делал очень много переложений, обработки музыки Баха или испанской фортепианной музыки – Альбениса, Гранадоса и так далее. Кроме того, специально для него было написано много новых пьес.
– Для гитары пишут авангардные сочинения с использованием различных нетрадиционных приемов?
– Конечно. Один из ярчайших примеров – соната Хинастеры, где много приемов шумовых, и, кстати, это хорошо звучит на инструменте. Никита Кошкин, наш современник, написал сюиту «Игрушки принца», которую я записал, и там много эффектных приемов.
– Где самые лучшие гитарные школы?
– В Европе. Там история гитары никогда не прекращалась. В Россию она пришла из Европы, но здесь огромную популярность получила семиструнная гитара, и интерес к классической сник. В советское время классическая шестиструнная гитара была признана буржуазным инструментом и была запрещена. Я сам начинал на семиструнной гитаре. Это был не мой выбор – я просто хотел играть на гитаре, и в музыкальной школе была только семиструнная гитара. Затем мы переехали в другой город, и там вообще никакой гитары не было, а в третьем была, но уже шестиструнная, с тех пор я на ней и играю. В училищах и вузах тоже учили семиструнке, и «под шумок» стали вводить шестиструнную. Так что в России молодая гитарная школа. Но мы стараемся это положение исправить. И гитаристы моего поколения уже играют по-другому, учат по-другому. Как мне рассказывал мой педагог, в советское время было огромной заслугой сыграть пьесу до конца и не остановиться. Мы шагаем семимильными шагами: даже если посмотреть на лауреатов международных конкурсов, почти везде есть наши российские имена.
