Шило и мыло

Дитя. И – волшебство... Сцена из оперы на музыку Равеля.
Фото Дамира Юсупова

В Большом театре за последний месяц – после трех десятков лет, когда за этот жанр отвечал балет «Чиполлино» – прошли премьеры сразу двух спектаклей для детей: балет Ефрема Подгайца «Мойдодыр» (в конце декабря) и опера Мориса Равеля «Дитя и волшебство» (в минувшие выходные). Обе постановки, как это ни странно, вышли «на одно лицо». Безусловно, детские спектакли должны быть красочными – с этим сложно поспорить. Но вот когда красивой картинкой начинается и заканчивается работа постановочной команды – печально.

Молодой петербургский хореограф Юрий Смекалов, прежде чем согласился на постановку «Мойдодыра», поставил ультиматум: мы переделываем историю. Со сказки на триллер. Композитор, видимо, вообще потерявший надежду на то, что когда-нибудь его опус дойдет до Большого (вообще-то победитель конкурса на лучшее сочинение для детской и подростковой аудитории должен был получить сцену еще года два-три назад) или в силу убедительности идей и мягкого нрава, согласился. Для поколения, выросшего на Гарри Поттерах и прочих представителях довольно агрессивной среды детских героев и антигероев, Смекалов сочинил новую историю, положив в основу, в общем, вполне старомодную мораль: грязные руки – грязная душа, не вызывающая никакого желания у противоположного пола к высоким чувствам. Антипод Замарашки – девочка Чистюля, племянница Корнея Чуковского, – дружить с грязнулей не хочет. Конечно, в финале они станцуют лирический дуэт, но перед тем нашему мальчику предстоит пережить потерю любимых вещей, атаку стражи Мойдодыра, сражение с мочалками, да и явление самого Умывальника, похожего на космический корабль. Естественно, дело происходит ночью – днем штаны не вырастают до гигантских размеров, а веник не пляшет с совком, как ни старайся. Кстати, к работе были привлечены даже детские психологи – дабы спектакль этот не стал первым и последним посещением театра, особо впечатлительные могут ведь и испугаться, и Умывальник или Крокодядя будет сниться в страшных снах.

Спектакль получился необыкновенно зрелищным. На фоне фантастического мира, придуманного петербургским художником Андреем Севбо (специалистом по кукольному театру, не раз работавшим и с балетными спектаклями Мариинского театра), кажется, меркнет и хореография, и музыка – настолько впечатляет и детей, и взрослых картинка. Ожившие вещи в комнате спящего Замарашки устраивают демарш: одеяло, пузатый самовар, Грамматика с Арифметикой, огромная подушка, немыслимых размеров штаны, чулки, ботинки, свечка – все убегают от Замарашки. А когда появляются мочалки и умывальник, нервы бедного мальчика не выдерживают – он и сам сбегает. Во втором акте главенствуют представители ванной комнаты: танцуют Генерамылиус, полотенце, квартет волос с гребешком, зубная паста со щеткой, шеренга зубов (ученики хореографической академии).

Массовые сцены, так колоритно описанные Чуковским, у Смекалова безликие, а из сольных партий – разве что Мочалка в исполнении Марии Александровой цепляет за живое. К слову, в спектакле заняты ведущие артисты театра: Семен Чудин и Артем Овчаренко в партии Замарашки, Нина Капцова танцует Чистюлю, Денис Савин – Трубочиста и так далее.

Что мы видим в опере Равеля? Да ровно то же самое, вплоть до морали – хулиган запуган и наказан: никто не будет с ним дружить; но прощен – он проявил благородство и спас белку. Режиссер Энтони МакДоналд больше известен и (и титулован) как художник, он и придумывал оформление спектакля. Комната непослушного мальчика вырастает до гигантских размеров. Вещи оживают – Кресло танцует с Кушеткой, Часы с торчащими пружинами мерным шагом удаляются, Принцесса появляется из книжки и проваливается в дыру на полу, Чайник превратился в боксера, Стрекоза – в артистку варьете; оживают и деревья, звери начинают разговаривать человеческим языком. Чистой воды карнавал. Честно говоря, обозреватель «НГ» ожидала более изящного решения этой оперы. И самое печальное, что в калейдоскопе образов теряется (а может быть, вязнет в несовершенной акустике новой сцены) прекрасная, гениальная музыка Равеля (дирижер – Александр Соловьев). Около трех лет назад, когда практически теми же силами – артисты Молодежной программы и солисты Большого – опера «Дитя и волшебство» прозвучала в концертном исполнении, больше всего порадовало, что исполнители смогли передать изысканный «вкус» французской музыки, что каждая фраза, каждый звук был наполнен восхищением. Все это в сценической версии пропало – по крайней мере на первом спектакле. Артисты Молодежной программы стали уже солистами Большого: Алина Яровая исполняет Мальчика, Александра Кадурина – Кушетку и Белку, Ульяна Алексюк – Принцессу; рядом с ними – старшие товарищи: Летучую мышь поет Анна Аглатова, Чашку – Ксения Вязникова из «Геликон-оперы».

В первом отделении своего рода вступлением к опере исполняют «Путеводитель по оркестру» Бриттена. Довольно вяло и даже скучно. Картинки показываются на экране (почему не разыграть все это так, чтобы музыканты показали свои инструменты? Задействовать видеопроекцию и так далее), оркестранты находятся на сцене с отсутствующим видом, словно не участвуют в спектакле. Свои роли отыгрывают только артистичный исполнитель на большом барабане да дирижер Алексей Богорад – и на том спасибо.