Ольга Галахова
Фото с официального сайта Петра Мамонова
Петр Мамонов снова вернулся на территорию театра и поставил моноспектакль «Дед Петр и зайцы». Похоже, площадка Театра имени К.С.Станиславского стала для известного актера, культового рок-музыканта родной. Здесь он дебютировал как театральный актер в спектакле «Лысый Брюнет», здесь же в 2004 году играл в спектакле «Мыши, Мальчик Кай и Снежная Королева». И вот сейчас – новый театральный проект: фантазии на тему сказок братьев Гримм в первой, «деревенской» части и концерт из новых песен для москвичей, обозначенный как «городская», вторая часть спектакля.
В зале – биток. Тетива отношений между Мамоновым и публикой не та, к которой привыкли театралы. И хотя зрелище, которое предлагается, вряд ли можно назвать спектаклем, но это театр, театр Петра Мамонова. Оказываясь в гуще этой живой, подвижной публики, которая во второй части концерта выкрикивает из зала: «Еще!», а Мамонов устанавливает свою игру с залом, общаясь со зрителем напрямую, с грустью осознаешь, что в нашем театре почти нет вот такого драйва, радости от встречи с актером, какой-то веселой теплоты, идущей из зала на сцену.
Петр Мамонов – уникум, который сумел сохранить достижения андеграунда 80-х. Будучи верным себе, он естественно вписался в современную культуру, не впав в искушение гламуром. Эпатаж, на котором многое было замешано раньше, был естественно присвоен Мамоновым, словно переродился в его органичную природу, отзывчивую на эксцентрику и абсурд.
Раньше Мамонов любил попугать собой, намеренно выпячивая в себе агрессию, и столь же намеренно увеличивая свою некрасивость, шокируя обывателя. Сейчас он демонстрирует на сцене полную свободу, и свой прежний образ вставляет в человеческий формат. Перед нами большой ребенок, который за абсурдом, игрой прячет грусть и боль. Он удивлен миром, хочет им восхититься, но и боится этого мира. Так – в первой части спектакля, который строится на песнях по мотивам сказок братьев Гримм, и видеоинсталляциях, дополняющих вокал и актерскую игру Мамонова. «Мальчик-с-пальчик научился прятаться», – поет свою сказку дед Петр, но: «Заблудился в лесу, а когда еле-еле выбрался, Не похож был сам на себя. Лицо почему-то в крови!» И ты понимаешь, слушая Мамонова, что никак не спрятаться, что все равно тебе придется войти в жизнь, в этот лес, и что раны, которые ты получишь, тоже неизбежны, чтобы стать «немного сильней, немного добрей». На экране – две проекции Мамонова, аккомпанирующие рассказчику. Один улетит на видео на Луну, другой – спрячется в траве. Потом и вовсе экран станет серым, и сам воздух сцены обернется густыми серыми сумерками. Себя Мамонов преобразит в тень, силуэт которой он будет вставлять в рамку экрана. «Со сцены он машет копьем, Вот он какой, мой Генрих», – снова идет вокальный сказ деда Петра. Тень и вправду возьмет в руки копье и исчезнет в сумерках.
Сказки братьев Гримм растворены в пейзаже русской деревни, вполне конкретной, где живет Мамонов, деревни Ефаново. Когда он поет об отце в синей майке и его сыновьях, то Мамонов буквально одним жестом изображает все семейство, и охватывает тоска, какая случается, когда читаешь Петрушевскую. Ритм песен намеренно повторяем, поскольку Мамонов при всей своей эксцентрике пробует быть эпическим рассказчиком.
Вторая часть – как бы праздничная, городская. Мамонов меняет дважды костюм, словно выходит на эстраду ночного клуба, но и тут не надо расслабляться, потому что он поет о человеке толпы, взятом городом в плен небытия. Он поет про милиционеров и заключенных, про отцовский будильник, про урок физкультуры и про разбитое сердце школьника, ее портфель теперь носит другой. Яркая обертка, в которой подает себя Мамонов, – ирония относительно города, который ждет праздника, но почему-то несчастен в толпе.
