Новый "Холстомер" в Тбилиси

В столице Грузии отдали дань памяти Георгия Товстоногова и Евгения Лебедева – ведь их творческий путь начинался именно в Тбилиси. Театр имени А.С. Грибоедова, совместно с Международным культурно-просветительским союзом «Русский клуб», показал спектакль «Холстомер. История лошади» по мотивам повести Льва Толстого. Шаг смелый, учитывая, что в памяти зрителей сохранилась легендарная постановка БДТ. Но режиссер Авто Варсимашвили не боится рискованных экспериментов. Признание зрителей получили его интересные сценические версии «Мастера и Маргариты» Булгакова, брехтовского «Кавказского мелового круга», «Гамлета» Шекспира – этими постановками Варсимашвили уже вступил в творческую полемику со знаменитыми предшественниками.

Режиссер сделал собственную инсценировку толстовской повести. Когда читаешь рецензии на спектакль БДТ, то понимаешь, как остро воспринималась в ту эпоху основная его идея: как убивают Холстомера человеческие тщеславие и расчетливость, как совершается насилие над личностью. Причем «только ли его, только ли старого мерина убивали – вот главный вопрос товстоноговского спектакля» – писали критики.

В спектакле театра Грибоедова эта тема тоже отражена – особенно в сцене, когда молодой табун неумолимо, безжалостно наступает на Холстомера… Но Авто Варсимашвили поставил спектакль и о другом: о мудрости, обретенной через мучительные страдания, о том, как некрасива и беспомощна старость, о смерти, которой никому не избежать. О любви и сострадании. О благородстве, наконец. Эта тема прочитывается, прежде всего, в образе Холстомера, каким его трактует режиссер вместе с актером Валерием Харютченко. Это старый мерин, на пороге смерти вспоминающий всю свою нелегкую жизнь. Она научила его многому, но главное – терпению и терпимости к несовершенству мира, к человеческим слабостям. Эта нота становится камертоном для всего спектакля.

Но есть здесь еще один аспект: противопоставление духовного начала – стадности и заурядности. Для табуна Холстомер «совсем чужой, посторонний, совсем другое существо» – но не потому только, что пег, не потому только, что стар, тощ и уродлив… Причина – в его индивидуальности, особенности… В полной мере она раскрылась, когда Холстомеру был дан шанс проявить себя. И тогда он прославился и стал «Мужиком первым» – ведь именно так назвали Холстомера при рождении!

В спектакле Авто Варсимашвили в образе Холстомера предстают трое. В роли жеребенка – актер Лаша Гургенидзе, играющий юную горячность, чистоту и невинность. Это выражено, прежде всего, через пластику. Другой актер – Олег Мчедлишвили представляет своего героя в расцвете его сил – счастливого победителя, позднее загнанного обожаемым хозяином…

По воле режиссера троица в какие-то моменты «сходится». Впечатляет «зеркальная» сцена: Валерий Харютченко и Олег Мчедлишвили вглядываются друг в друга, повторяя одни и те же движения. И возникает ощущение ирреальности происходящего…

Все события в спектакле разворачиваются перед глазами старых Холстомера и Вязопурихи (заслуженная артистка Грузии Людмила Артемова-Мгебришвили) – их связывает общее прошлое: любовь и измена, раскаяние и прощение. Интересна «сцепка» времен: пожилые Холстомер и Вязопуриха приникают к юным (в роли молодой лошади – София Ломджария).

В синтезе с экспрессивной музыкой (композитор Заза Коринтели, музыкальное оформление Элисо Орджоникидзе) и вращающимся сценическим кругом развернутые пластические картины выражают самые разные чувства – любовь, страх, агрессию, боль.

Такими же средствами решена линия «любовного треугольника»: Холстомер – Вязопуриха – Милый (Василий Габашвили). Страстные объятия изменившей любимой и красавца Милого, безумные пробежки обуреваемого ревностью Пегого, затем – сцена изнасилования, за которой следует картина оскопления Холстомера… Это – заостренные пики кардиограммы спектакля. Действие происходит в каком-то сюрреальном пространстве. Художник Мириан Швелидзе создал на сцене пронзительную, тревожную атмосферу… В этом пространстве обитают потерянные души. Когда-то здесь все цвело, ныне же потускнело и окаменело. А над этой пустотой возвышается крест.

Остро-щемящее чувство оставляет сцена встречи Холстомера и некогда великолепного, а сегодня изрядно потускневшего и опустившегося князя Серпуховского (Аполлон Кублашвили). «Ну, узнай, узнай же меня!» – молча, изо всех лошадиных сил взывает Холстомер, но тщетно. Князь, погруженный в воспоминания о прошлом, не слышит его… С Серпуховским в спектакле Варсимашвили тоже связана тема беспомощной и некрасивой старости. Как говорил Холстомер, старость бывает величественная и бывает жалкая. Старость князя Серпуховского, увы, именно жалкая.

Просто и от этого особенно страшно поставлена сцена убийства Холстомера… Один удар ножа конюшего Нестора (Сандро Маргалиташвили) – и кончена лошадиная жизнь. Старый мерин освободился, сбросив непосильное бремя прожитых лет и перенесенных страданий.