Галина Коваленко
Зло тоже, бывает, окрыляет. Сцена из спектакля «Макбет. Кино».
Фото c официального сайта Театра им. Ленсовета.
На сцене Петербургского театра имени Ленсовета состоялась премьера спектакля «Макбет. Кино». Это первая работа в должности художественного руководителя театра Юрия Бутусова. В этом спектакле, как он признается в программке, «закодировано некое Начало…», как некогда для него был «Макбетт» Ионеско в «Сатириконе». Используя одну музыкальную тему из того спектакля, режиссер посылает «привет ребятам из «Сатирикона». В новом спектакле слышится привет и самому Ионеско: режиссер дублирует некоторые литературные и технические приемы мэтра абсурда: в частности, леди Макбет – ведьма, как и леди Макбетт Ионеско, а великолепные интермедии, пронизывающие спектакль, отсылают не только к мрачным шутовским сценам пьесы Ионеско, но и к клоунаде «В ожидании Годо» Беккета, в свое время поставленной Бутусовым.
В спектакле заложено такое количество смыслов, что одного просмотра недостаточно для вхождения в его мир, тем более что рожденные им эмоции захлестывают. Так и остается загадкой, и не только для меня, название спектакля «Макбет. Кино»… Спектакль длится более четырех часов, и при всей его семиотической избыточности не позволяет ни на секунду отключиться. И тут большую роль играют пластически решенные сцены, с которыми актеры справляются превосходно, в чем заслуга балетмейстера – интеллектуала Николая Реутова, давно работающего с Бутусовым.
При том, что имеется множество переводов «Макбета», в том числе и переводы Михаила Лозинского, Бориса Пастернака, Юрия Корнеева, выбран перевод первой половины ХIХ века Андрея Ивановича Кроненберга, высоко ценимого Белинским. Этот перевод привлекает не буквой, но героическим духом, и это позволяет не утонуть в кровавых сценах, которых множество в спектакле, отлитом в строгую, почти совершенную форму, которую держат актеры.
Мы увидели портрет Брехта, зеркала, которые открывают и закрывают персонажи, отсылая к заметкам Брехта о Шекспире, в которых создатель эпического театра напоминает, что мало зеркально отразить мир, необходимо привнести личностное начало, всегда двойственное. В отличие от двоемирия романтиков, в котором существует одинокий художник, Брехт расширяет это понятие до эпического масштаба, и режиссер следует за Брехтом, пьесу которого «Человек=человек» он ставил. Двойственность Бутусов превращает в раздвоение и материализует: Макбет и Дункан существуют одновременно, параллельно, иногда заменяя друг друга. В заглавной роли дебютировал выпускник этого года мастерской Вениамина Фильштинского Иван Бровин, олицетворяющий молодость, страсть, безудержный полет фантазии и честолюбие незрелого человека. Его двойник, король Дункан (Виталий Куликов) – совесть Макбета, олицетворение его греха и его страха. Куликов, в прошлом солист театра Эйфмана, создает блистательный пластический образ несчастного короля, продолжающего после смерти жизнь в подсознании Макбета, постоянно возникающего перед его глазами, и если воспользоваться одним из переводов «Гамлета», он видит его «очами души своей». В этом спектакле Макбет и леди Макбет одно целое, в которое их превратило «молоко любви».
Леди Макбет и одна из очаровательных, женственных ведьм (Лаура Пицхелаури) – олицетворение соблазна, воплощение эротизма, который не может не вызывать желания у представителей сильного пола, для чего ей не надо обнажаться, потому что это ей дано природой и подчеркнуто великолепным пластическим решением образа. Ведьмы, в отличие от шекспировских и от ведьм Ионеско, тоже соблазнительны, отталкивающих старух нет и в помине. И потому, что ведьмы столь прелестны, безоговорочно верят их прорицаниям и Макбет, и Банко.
Макбет и леди Макбет молоды и сказочно прекрасны. Они могли бы стать олицетворением «молока любви». Но универсум, в котором они существуют, густо населен призраками, материализующимися в жажде власти, честолюбии, разъедающем душу.
Бутусов использует всю глубину сцены для действия, и актеры сумели освоить это черное, страшное пространство, на котором вдруг возникает современная гримерка с раковиной и заставленным гримировальными принадлежностями столиком. Кто отмывает здесь окровавленные руки: леди Макбет, Макбет, актриса или актер, их играющие?.. Но закрывают зеркала, уносят столик, и страшный мир возвращается вновь. Шутовские игры, часто жестокие, постоянно возникают в спектакле. И здесь блистает Александр Новиков, обладающий всем актерским арсеналом театра абсурда – от стихийной грубости до тонкой иронии. Он – Пианист, Сын леди Макдуф, Убийца.
В этом ансамблевом спектакле не потерялась ни одна актерская индивидуальность, притом что это спектакль молодых. Бутусов дал возможность «высказаться» всем актерам – опытному Олегу Федорову, молодым Евгении Евстигнеевой, Анастасии Дюковой, Всеволоду Цурило, дебютанту, только что со студенческой скамьи Григорию Чабану и всем участникам этого полотна – зеркала, в котором не только отражается объективный мир, но и «я» отдельного человека, зрителя за счет потока ассоциаций.
Санкт-Петербург
