Григорий Заславский
Замминистра культуры Григорий Ивлиев обещает – академические исследования притеснять не будут.
Фото PhotoXPress.ru
В научно-исследовательских институтах, подведомственных Минкульту, проходит финансово-экономическая проверка. Следующая – проверка творческой деятельности. Не дожидаясь ее, корреспондент «НГ» провел ревизию творческой деятельности одного из НИИ, а также получил заверения заместителя министра культуры Григория Ивлиева, что в Министерстве культуры нет планов ни слияния всех или нескольких НИИ в один, ни сокращения бюджетных расходов на академические исследования.
Директор НИИ искусствознания, доктор искусствоведения Дмитрий Трубочкин раскладывает передо мной, как козыри, последние труды его института. Четырнадцатый том «Истории русского искусства», посвященный первой трети ХIХ века, очередной выпуск альманаха «Мнемозина» – документы по истории отечественного театра ХХ века, свежий номер журнала «Вопросы театра», том третий – «Мейерхольд. Наследие», огромную книгу Владимира Колязина «Петер Штайн. Судьба одного театра» (рецензия на книгу – в одном из последних номеров «НГ-Ex Libris»). Книга Татьяны Гнедовской «Немецкий Веркбунд и его архитекторы». Восьмой выпуск свода памятников архитектуры и монументального искусства России, посвященный Владимирской области. Сборник статей «МХАТ. После столетия. Репертуар и публика МХТ». «Евгений Вахтангов. Документы и свидетельства. В двух томах». Десятый, завершающий том «Истории русской музыки»... Это не все, но иначе список грозит занять все пространство газетной полосы, если с именами авторов, редакторов, – ведь каждая академическая книга – труд коллективный, до того, как уйти в типографию, каждая работа проходит обсуждение, у каждой книги – два рецензента, так что можно не сомневаться в ответственности суждений.
Каждая книга – как кирпич, которому подходит замечание Трубочкина: «Вот, в фундамент будущей науки», – это про книгу Колязина и Штайне; таких исследований в Германии до сих пор о режиссере нет.
Бесполезная наука
Академическая общественность взволнована: во все НИИ, подведомственные Минкульту, пришли с финансово-экономическими проверками, за ними ждут и проверку творческой деятельности. Все это совпало по времени с назначением нового министра культуры и сопровождается слухами о будто бы уже готовых в недрах Минкульта планах реформы – вплоть до слияния всех НИИ в один, при этом все исследования, по слухам, готовы передать на аутсорсинг. Финансовые проверки начались с вопроса «Какие вы тут помещения сдаете?» – то есть с порога проверяющие готовы были к выявлению незаконных арендаторов, хотя скоро выяснилось, что ни в одном НИИ арендаторов нет. А ведь навести справки было несложно.
Вообще о чем речь? О ком? Во всей России – в ведении Минкульта пять НИИ, в которых работают 1072 человека.
Нужно ли то, чем они занимаются, в повседневной жизни? Ну, совершенно ясно, что изданную НИИ искусствознания историю русского искусства в метро не раскроешь и не прочтешь, но, скажем, академический «Мейерхольд» или «Вахтангов» у некоторых наших сегодняшних театральных реформаторов вызывают живой интерес. Это понятно: если придумывать велосипед, так уж лучше, опираясь на опыт имеющихся лучших моделей.
Дмитрий Трубочкин напоминает, что когда-то существовала Академия художественных наук, потом ее расформировали, а в ведение Минкульта институт передан в 1960-е годы – из соображений близости к художественной практике: «Министерство фактически выполняет функцию Академии художественных наук, но как только доходит до разговора с некоторыми чиновниками, они всячески отталкивают любые академические функции». Трубочкина удивляет перспектива «такого циничного взвешивания результатов академических трудов по отношению к каким-то сиюминутным потребностям – концепциям, социологическим опросам». Идея выставить научные исследования на аутсорсинг вызывает лишь улыбку: «Кажется, зачем писать русскую историю сейчас? Открой Интернет и все прочтешь. Но через некоторое время среда, из которой черпаются знания, истончится и сведется к некоторым коротким формулам. И современный театр будет восприниматься не в перспективе развития театра, а в перспективе маленьких досуговых удовольствий. Можно пойти в театр, можно в баню, то и другое – удовольствие, иногда даже в бане лучше».
Речь в данном случае уже не об институтах, говорит Дмитрий Трубочкин, – об интеллектуальной свободе. Государство, финансируя академические институты, дает гарантии своего интереса и уважения к такой деятельности, лишенной политических, сиюминутных практических выгод: «Свободное понимание процессов, происходящих в искусстве, важно для самого существования свободного искусства, которое было и остается самым тонким и точным инструментом фиксации настроений в обществе».
В институтах ничего не имеют против проверки финансовой деятельности. Но вот один из вопросов, вставший в ходе комплексной проверки, направленной, чего никто и не скрывает, на оптимизацию деятельности и повышение эффективности работы НИИ: спрашивают, каков доход по внебюджетным средствам института по отделам – кто больше выполняет заказных исследований, у кого больше грантов? Вопрос неправильный, поскольку в НИИ (чего, вероятно, не знают и не понимают проверяющие) каждая тема обсуждается в нескольких отделах сразу. Но сформулирована предпосылка для дальнейшей оптимизации. Неприемлемый для НИИ термин – «самообеспечивающие отделы» – входит в министерский «рацион». Или – спрашивают о возрасте сотрудников. Зачем? Неужели не ясно, что в науке возраст – синоним опыта, а не исчерпанности ресурсов.
Что же делать? «Приучать каждого нового руководителя к мысли, что внутри его ведомства существует наука, что академические исследования – не для того, чтобы откликаться на сиюминутные запросы, когда вдруг возникает необходимость подготовить какую-то учебную программу или концепцию... Доказывать необходимость академического сообщества приходится каждый раз. Какими силами и потерями это обернется теперь – посмотрим...» – И тут же директор НИИ искусствознания рассказывает, что получил недавно от Европейской ассоциации институтов искусств документ «Об опасности числовых измерений результатов деятельности институтов искусств». Те же проблемы – выход на рыночный уровень, эффективность и т.д.
Вид сверху
Замминистра культуры Григорий Ивлиев успокаивает с порога – нет опасности ни слияния институтов, ни закрытия хотя бы одного из них: «Нет планов и слияния академических институтов с образовательными: мы не хотим создавать искусственные конгломераты, за исключением вопросов кинообразования, – считаем, что там должно быть более тесное сотрудничество, но этот вопрос согласован с кинематографическим сообществом». В ученых Ивлиев видит коллег: «Наши товарищи по составлению законопроектов – Институт культурологии, Институт искусствознания, мы многого ждем от сотрудничества с нашим научным сообществом». Тематику научных исследований диктовать никто не собирается, во многом институты формулируют свои планы, исходя из наличия ресурсов, прежде всего – людей, которые способны решить те или иные задачи. Тематику не определяем, но, говорит Ивлиев, «в некоторых случаях готовы стимулировать деятельность, предлагая какие-то исследования. Что касается академической составляющей, мы полностью полагаемся на наших ученых, на их, что называется, свободный научный поиск и желаем озарений и открытий».
Другое дело – проверка финансово-экономических показателей. Это – дело необходимое, любой такой проверке министерство окажет содействие. Возможно, в переходные периоды – смены руководства – таких проверок больше.
А оптимизация? Оптимизация же в России давно стала синонимом сокращения бюджетов... «Мы анализируем всю деятельность не с точки зрения возможного сокращения финансирования, нет, – говорит Григорий Петрович, – а с точки зрения возможности увеличения заработной платы в первую очередь. Минкульт вообще стоит за увеличение, повышение финансирования, а для этого нам нужно показать, что средства, которые у нас есть, мы используем эффективно. Не стоит вопрос, чтобы отказаться от какой-то части уже выделенного финансирования, но свежий взгляд на все процессы и расходы необходим. Вот, например, Институт реставрации – здание было в аренде, за которую платили пять миллионов в год, сейчас Москва передала здание в безвозмездное пользование, но эти пять миллионов рублей не стали вычитать из бюджета института. Предлагаем им самим использовать этот ресурс, но при этом ставим задачу повысить оплату труда».
Даже творческая проверка, настаивает замминистра культуры, институтам не готовит никаких подножек: «Ревизии творческой деятельности не будет. Есть отчеты, планы, которые составляются при корректном контроле министерства. В министерстве прекрасно понимают, что главное в наших институтах не оборудование, а люди. Поэтому у нас нет планов омоложения даже руководства институтов – нас не смущает, что кто-то постарше, а кто-то помоложе».
Своему непосредственному начальнику вторит руководитель департамента науки и образования Минкульта Александра Аракелова: «Структурные преобразования НИИ не обсуждаются. Но, учитывая потребности, запросы к НИИ формируются у других подразделений министерства. Есть потребность в осмыслении, потребность в соединении их планов с наукой. Эту потребность предложено осознать и нашим научно-исследовательским институтам».
Ну, а во что это выльется – посмотрим.
