Не на птичьем языке

Стриптиз на фоне Парада Победы.
Фото РИА Новости

В рамках фестиваля «Черешневый лес», имеющего очевидный светский уклон, а в этом году проходящего под девизом «Культура отдыха – отдохновение культур», Театр Табакова на сцене МХТ имени Чехова сыграл премьеру спектакля «Год, когда я не родился» по пьесе Виктора Розова «Гнездо глухаря». Чтобы не ходить вокруг да около, скажу сразу: на мой взгляд, режиссер Константин Богомолов привычно воспользовался очередной пьесой, чтобы разобраться с советским прошлым, а заодно и с настоящим.

На премьере, когда спектакль уже закончился и актеры вышли на аплодисменты, а за актерами следом и режиссер Константин Богомолов, глядя на то, как друг на друга не смотрят Богомолов и Табаков, который играет главную роль – советского ответственного работника, того самого глухаря, можно было предположить, что к премьере отношения между ними успели расклеиться. Попутно удалось узнать, что на первом прогоне речь героев была пересыпана нецензурной лексикой, которой на премьере уже не было, как нет ее и в пьесе Розова. Кроме того, показалось, что некоторые сокращения – даже в сравнении с обещанными тремя часами спектакль на премьере был короче минут на 20, а то и на 25, с учетом затянувшегося антракта – делались наскоро, в последний момент. От этого характеры, главные – все потеряли объем, в результате купюр – по репликам, по поступкам – появилась какая-то смазанность, невнятность, «разведенность раствора».

Пьеса Виктора Розова написана в конце 70-х, слухи о ее диссидентстве тогда стремительно разошлись кругами по стране, ставить всем подряд, что часто случалось, ее не позволили, разрешили Плучеку, в «профильном» Театре сатиры. Как сатира на советскую власть и ее «отдельные недостатки», это было, как говорится, еще туда-сюда.

Для Розова бессердечие героя важно как характеризующая черта. В спектакле Богомолова Судаков в исполнении Олега Табакова – мягче, милый, обаятельный – почти что тот самый бонвиван, какого он много лет играет в политической и одновременно авантюрной итальянской комедии «Сублимация любви». Впрочем, в красках здесь он – сдержаннее, обаяние почти выключено, сведено к нулю. Даже узнаваемых интонаций – почти нет, приходя домой, его герой говорит негромко, точно все силы тратит на ответственной работе. В начале пьесы Судаков приходит с работы с итальянцем, Богомолов «переводит» стрелки и делает итальянца немцем, а во втором действии выходной и праздник 1 Мая, как Госдума, переносит на 9-е, День Победы. Так, двумя поворотами режиссер закручивает сюжет старой пьесы в нужную ему сторону.

В пьесе Розова, вошедшего в историю русского театра прежде всего простодушными и прямыми розовскими мальчиками, тем не менее все сложнее, во всяком случае – подробностей больше. Скажем, когда в квартиру Судакова, к его зятю, Егору Ясюнину, является студентка, на самом деле любовница, их целующимися застает сын Судакова Пров. Он как раз такой – из породы розовских мальчиков. Пров обещает Егору ничего никому не рассказывать, а когда спустя некоторое время Егор чувствует в Искре, жене (Дарья Мороз), какое-то отчуждение, он естественно считает, что она что-то знает... В спектакле этого нет. Как нет молящейся на иконы из домашней «коллекции» Искры и испуганного религиозностью дочери мужа, а затем и отца, которые застают ее на коленях, как только что застал целующихся его сын Пров... В спектакле нет этих рифмующихся подробностей. Пожалуй, только жена Судакова, которую играет Наталья Тенякова, многого от сокращений не потеряла. Ее характер более или менее сохранен, цельный, сильный, положительный. Узнаваемый.

При этом многое режиссер сумел прибавить от себя. Когда, например, приходит некто Золотарев, сослуживец обоих, и отца Судакова, и его зятя, и поздравляет Егора с назначением, он принимается фантазировать о будущем страны, о праздновании 70-летия Победы, когда вся страна уже будет «нашей». Всем все понятно. Кстати, в пьесе – именно назначение зятя на «его» место и вызывает у Судакова сердечный приступ, а в спектакле этот приступ случается просто так, ни к чему... Измученная двумя абортами Искра читает перед экраном стихи Багрицкого «Валя, Валентина, что с тобой теперь?..» – про смерть пионерки. В стихах девочка умирает от болезни, в спектакле – получается – этакий приговор Системе. Та пионерка умерла, а новая – выходит и перед тем же экраном выполняет какие-то стриптизообразные движения, при этом красный галстук в ее руках быстро превращается в подходящий реквизит. При этом на экране – кадры легендарного Парада Победы 45-го года и одного из недавних, более свежих парадов 9 Мая. И красный галстук между ног танцовщицы то и дело утыкается в глаза то давно сошедших в могилу победителей, то, возможно, еще живых стариков-ветеранов... Мерзко. Впрочем, режиссер наверняка на это скажет: а разве жизнь лучше?! Жизнь нехороша, согласен, но это – еще не повод добавлять к ее мерзостям собственное бесстыдство.

Как и кого играет Александр Голубев в роли Егора Ясюнина – я не понял. Хороший актер Павел Табаков, сын Олега Павловича, или нет? Он играет младшего Судакова, Прова. Органичен, да. Несколько скован, но скован, не чувствует себя свободным дома и его герой... В итоге аплодисменты срывает Роза Хайруллина – которая появляется на пять минут со вставным, почти эстрадным номером: она играет мать Зои, девочки, которой увлекся Пров, продавщицу в овощном ларьке, которая имеет связи в местном отделении милиции и легко решает возникшие вдруг проблемы.

Остается добавить, что на сцене выстроено некое подобие большой то ли шести-, то ли – написано в программке – восьмикомнатной квартиры. Вместо стен – холст, публика видит просторную столовую и кабинет хозяина, угол родительской спальни. Остальные – спроецированы на экране, и видеокамеры с равнодушием фиксируют все, что происходит там, внутри, в том числе – в туалете, куда в какой-то момент отлучается немецкий гость. Условное деление чуть-чуть напоминает «Догвилль», а резкие развороты «точки зрения» – холодную 3D-анимацию дизайн-бюро: в фас, в профиль, вид из окна... (художник – Лариса Ломакина, автор видеопроекта – Алексей Субботин). Зато стриптизерша оказывается в итоге ярче всего остального, ярче актеров... Вот как-то так.