Дарья Курдюкова.
Работы Сокова вызывают в зрителях живейшее участие, располагают к серьезным размышлениям...
Фото автора
В филиале Музея на Гоголевском показывают «Угол зрения» Леонида Сокова, и это не только заголовок одного из объектов. Угол зрения широкий – около 120 работ из музеев и частных коллекций России, Европы и Штатов начиная с 1970-х и до нулевых и девять хитро закрученных куратором Андреем Ерофеевым разделов. Здесь можно поиграть в соц-артовские богородские игрушки, посмотреть соц-артовские сальности, наткнуться на выдержку из «Большого словаря мата» Алексея Плуцера-Сарно… а для затравки увидеть грозящий палец – впрочем, его мы и так постоянно наблюдаем.
Что бы ни придумал ставший стараниями государства скандально-опальным куратор Андрей Ерофеев, на это придут посмотреть. Соц-арт, прыснувший ершистой карикатурой на злобу дня 1970-х, снова актуален. Кураторская мысль подводит к этому ненавязчиво, но определенно. Постовым выставки стал вытянувшийся в струну солдат (бронзовый) с хмурым лицом (автопортрет Сокова-человека – преамбула к весельчаку Сокову-художнику). Вскоре – зал жестов. Язык жестов – жестов в прямом и в переносном смысле – в последнее протестное время вновь в силе, вот и тут – грозящий палец, поднятая на выборах рука, а между ними застыла протянутая ладонь с грошиками.
Ретроспектива соковского ерничества тематически разлетается по двум крыльям здания бывшей усадьбы. Политическая тема задана у порога и набирает обороты, высветив тотемы власти, показав деревянную чурку Андропова с двигающимися ушами и картинно низвергающийся на холсте монумент Ильича, а после – когда одна сторона здания упирается в тупик, вываливает на ошалевшего зрителя «Тотемы любви и чревоугодия». Деревянный идол «Столичной» сверх человеческого роста; обнаженную а-ля Михаил Ларионов; флирт Сталина с Мэрилин Монро… Sex, Drugs & Rock N’ Roll, как сказали бы в другой географической точке. Второе музейное крыло посвящено соковской методе и играм с искусством модернизма. Тут тоже есть удачная точка - зал с картиной-проектом музея современного искусства - стоящей против Мавзолея махиной, которая попирает супрематический гроб Малевича татлинской Башней III Интернационала.
Пространство и время, слово и образ – категории в равной мере исторические и художественные. Соц-арт, как бык на красное, реагировал на идеологические клише совка, перемещая акценты и ставя эти штампы в нелепое положение. Официоз развенчивался внесением смехового, народного (деревянные истуканы пришли из народной скульптуры), поп-артовского (культ Мэрилин) начала. Первое, пространство, у Сокова раскидывается до вселенских масштабов и тотчас схлопывается до квадратного метра коммуналки. Только и тут он делает перевертыш: флот в стеклотаре с голубой жидкостью крошечный, карта родины уместилась на небольшом бруске, зато «Стул с тенью» – 1:1. И тень его одеревенела, потому что советское время косное, пространство замкнутое, а воздух – спертый (остается только добавить, что ко времени изготовления стула в 1982-м Соков уже обретался в Штатах).
Время… с ним тоже сплошная вольница. На парадном портрете к туловищу микеланджеловского «Давида» прикручена голова Сталина, «Фонтан» льет воду из супрематического чайника в писсуар Дюшана, а Ленин с типичным руки-в-брюки и эдак с прищуром посматривает на «Шагающего человека» Джакометти. Наконец, зацикленный на героических сюжетах соц-арт подкидывает идею новой «Аллеи героев»: все как полагается – зеленые стены, красная дорожка, стелющаяся под бюстик Ленина, только портреты висят – диссидентов.
Многое сегодня обретает новые смыслы: один из любимых соковских героев – русский медведь перековывает серп молотом; вместо языка у «Колокола Кремля» висит вопросительный знак… Всё сказано.
Это искусство витально, как народная смеховая культура. Когда смеяться вслух нельзя, еще больше хочется. Поэтому можно, конечно, счесть пошлостью (опять-таки во всех смыслах) железный памятник слову из трех букв – но это всего-навсего реакция на запрет, шутка, гэг, значительное о незначительном, рассчитанное на площадное пространство и площадное ржание. Кстати, тут же к стеночке прилепилась выдержка из словаря мата Плуцера-Сарно, где обстоятельно сообщается, что это «самый важный объект в жизни человека… культуре, науке, искусстве и философии».
Соц-арт, как и его антагонист соцреализм, – искусство для мгновенного считывания. Поэтому и выставка получилась бойкая. Ну а маячащие то там, то тут символы вроде Сталина, медведя или отлитых в железе знаков доллара не просто повторы – камень в огород навязчивых идей и комплексов советского (и постсоветского) бессознательного. Соков – не главный (соц-арту иерархия претит), но один из пересмешников своего поколения – наряду с Комаром и Меламидом и, например, с однокурсниками по скульптурному факультету Строгановки Косолаповым, Орловым и Александром Соколовым. Сок of соц-арт.
Юрий Самодуров об актуальности соц-арта и Кочевом музее:
«Здесь нет высказывания о смысле жизни, но есть о том, что нельзя быть идиотом. А еще я страшно жалел, что нельзя было некоторые работы взять в Кочевой музей, в шествие по бульварам 19 мая, они бы смотрелись там страшно остро, современно и абсолютно адекватно нашей ситуации. Ведь наша ситуация – вроде бы приличная картина, но эта приличность лицемерна. И лозунгами «Пойдем на Кремль!» или «Пойдем от Кремля!» она не разрушается, а этим – да. В залах музея используется не весь потенциал этого искусства – может, пять процентов. На улице это было бы визуальное потрясение, которое привело бы к восстановлению смысла, правды. Это вполне можно было бы организовать, например огородив сеткой. Но этого никто не позволит. Один коллега сказал, что, может, через три месяца такая выставка вообще станет невозможной. Хорошо, что она открылась сейчас».
Дарья Гармоненко 
