Памяти Станислава Рассадина

Станиславу Рассадину было 77 лет, только-только он справил очередной день рождения, но по привычке – идущей из круга друзей – его многие называли Стасиком. Рассадин был из тех, благодаря кому и не устают повторять строчку, написанную его ровесником, героем многих его статей, Евтушенко – про поэта, который в России больше, чем поэт, а критик и литературовед, Рассадин, как полагается в России всякому, кто связал свою жизнь с русской литературой, – был властителем дум.

Он родился в 35-м, из этого года, из 32-го и 33–34-го, вышли шестидесятники, собственно одна из первых его статей так и называлась – «Шестидесятники», считается, что именно Рассадин и ввел этот термин в литературный и общественный обиход. В годы перестройки и после нее его ровесник драматург Виктор Славкин начал собирать досье – в него ложились ругательные статьи против шестидесятников – и то они не так сделали, и не тех поддержали, и плохо сказали… Масштаб их интересов виден по книгам Станислава Рассадина. Он был и просветителем, конечно, и публицистом, но также и серьезным исследователем русской литературы, у него вышли книги о Фонвизине, Пушкине, его драматургии, но также – о Галиче, Мандельштаме. Почти 20 лет, по-моему, не меньше, Рассадин вел вместе с Бенедиктом Сарновым легендарную – правда, легендарную – детскую передачу «В стране литературных героев», которая многих, несколько поколений советских детей, меня в том числе и, думаю, многих нынешних взрослых и молодых лидеров – за ручку вводила в мир великой русской литературы, не соцреалистического ширпотреба, а книг хороших, настоящих, стоящих.

Он часто задумывался над какими-то на первый взгляд ненужными вопросами. Есть ли что-либо общее у Булгакова и Сергея Михалкова, Фадеева и Зощенко, советский писатель – это просто так было придумано, чтобы обозначить несоединимое, или можно говорить о них как об особом явлении?

Как русское дворянство переплавилось в русскую интеллигенцию, а интеллигенция и стала новым русским дворянством – Рассадин описал в своей книге «Русские».

Или, например, он из первых отметил новую тенденцию и обозначил ее, когда мемуары стали явно интереснее фикшна, художественной литературы.

15 лет назад в статье «Время стихов и время поэтов» Рассадин написал: «А главное вот что: время стихов приходит, проходит; время поэтов – непреходяще. И – что надобно осознать, хотя бы затем, чтоб не сводить счеты с превратностями судьбы или власти, отодвигающих тебя на второй план, ссылающих в забвение и заброс? «Почему ты решила, что должна быть счастливой?» (Мандельштам – жене.) Действительно, почему?»

И вот сегодня – это видно – время поэзии возвращается, и тут же выяснилось, что поэты в России были и не перевелись.

«НГ»