Алексей Филиппов
Хибран Рамирес Портела впервые увидел снег, когда прилетел в Москву. Драматург с восторгом ловил руками снежинки – ведь он ни разу не был на настоящей Аляске. В российскую столицу Портела приехал, потому что его пьеса попала в программу «Новая сцена» фестиваля «Золотая маска». Её ставит художественный руководитель «Театра.doc» Михаил Угаров, а трио главных героев Джимми, Мигеля и Мартины исполняют Владимир Баграмов, Павел Мамонов и Ирина Вилкова. На состоявшемся в начале марта рабочем показе «Аляски» мексиканский драматург с интересом наблюдал за актерами, которые разыграли пьесу на непонятном для него языке. Впечатлениями от российской версии «Аляски» Хибран Рамирес Портела поделился с корреспондентом «НГ» Алексеем Филипповым.
Вы окончили сценарный факультет. Какие у Вас были работы в кино?
Все фильмы, над которыми я работал, мне кажутся очень плохими. Потому что это продюсерское кино, где постоянно указывают, что и как нужно делать. Но я продолжаю писать для кино и телевидения, чтобы заработать на жизнь.
Сейчас наибольший интерес для Вас представляет театр?
Да, потому что в этой области я могу делать то, что мне действительно нравится. В Мексике работать в театре намного интереснее и проще, чем в кино. Больше свободы, можно дать волю воображению. Построено много театральных площадок, и творческой группе не нужна посторонняя помощь, чтобы сделать то, что ей хочется. Если никакой государственный институт нас не поддерживает, то мы справимся и своими силами.
Что послужило импульсом к написанию «Аляски»?
Мне всегда нравился театр. И, как я уже говорил, в определенный момент я стал писать пьесы. Для кино я не мог писать, что мне хочется, а для театра – мог.
Сначала я хотел написать историю любви, романтическую комедию. Но не вышло, потому что в определенный момент меня заинтересовали другие вещи и другие герои. Получилось, что я шел к одной цели, а пришел к другой. В процессе написания я понял, что мне интересно отсутствие между людьми связи, невозможность эту связь установить и одиночество таких людей. Мне интересны персонажи, которые не могут найти свое место в мире и существуют как бы на грани. И я решил создать трех таких персонажей.
Вы написали «Аляску» 8 лет назад. С момента первой постановки отношение к тексту изменилось?
Да. Ощущения в момент написания и первое время после завершения «Аляски» были более позитивными, чем сейчас. Теперь они довольно мрачные. Но при этом я испытываю и к пьесе, и к персонажам некоторую нежность, потому что это мое первое произведение.
Несколько раз я думал о том, чтобы поменять финал. Чтобы Мартина не умирала. Искал, как сделать эту историю не такой тяжелой, чтобы в ней было меньше насилия.
Написание для меня процесс интуитивный. Интуиция правдивее логической конструкции. Я никогда не думаю «Этот должен сказать так, а этот так».
Честно говоря, для меня загадка, почему в мире так заинтересовались «Аляской». Мне она кажется довольно мрачной, и я не могу понять, из-за чего такое внимание именно к этой пьесе.
Первая мексиканская постановка была ближе к фарсу, а российская версия – более тяжелая, она похожа на то, что Вы думаете об «Аляске» сейчас. То есть режиссер уловил Ваше нынешнее настроение по отношению к тексту?
В каком-то смысле – да, уловил. Мне больше нравится «черный» юмор, темное состояние в пьесе, чем комедия. Я предпочитаю создавать ситуацию и смотреть, как она будет развиваться. Жить так, как работает режиссер. Мне трудно снабжать сцену определенным количеством шуток. И в этом смысле наши с режиссером пути совпадают.
Что Вы думаете о кастинге: артисты внешне похожи на героев, как Вы их себе представляли при написании пьесы? И как они воспринимаются в действии?
Когда я начал писать, то я представлял, что Джимми – толстый, сильный и очень плохой. Мигель – слабый, скромный, робкий. Мартина – насмешливая, забавная и странно любезная. Она – единственный светлый персонаж в пьесе. Потом я понял, что есть вещи более объемные и интересные. Сила – это не только физическое понятие. Она во власти, которую один персонаж имеет над другим. У каждого есть слабости. И я пришел к выводу, что физические данные для произведения неважны – герои могут быть любыми.
Какие пьесы Вы написали после «Аляски»?
Одна из пьес называется «Лететь далеко». Это мелодрама о том, как встретились две сестры после двадцатилетней разлуки.
Комедийную пьесу «Спутник 2012» я писал вместе с режиссером, параллельно работая с актерами. Пара в разлуке, мужчина подавлен, поэтому он нашел работу, которая позволяет ему подниматься по социальной лестнице. Так он дожидается возлюбленную.
Еще в одном произведении речь идет о братьях-близнецах. Мне хотелось исследовать, насколько люди могут быть разными, несмотря на то, что они похожи и выросли в одних условиях. Пьеса называется «О волке, который ест солнце каждую зиму». Эти произведения завершены, теперь они в стадии презентации.
При просмотре «Аляски» возникает ассоциация с Эрнестом Хемингуэем. Ваши произведения близки территориально и тематически. Повлиял ли на Вас американский писатель?
Мне очень нравится Хемингуэй, но я не уверен, что пьеса – результат его влияния. Но если это произошло, то я очень ему благодарен.
