Дарья Курдюкова.
Сара Мун. Морган. 1983.
Фото предоставлено пресс-службой ММАМ
Три генеральные линии очередного фотосмотра – «Америка в фокусе», «On the road» и «Фотографии кино». За раз показали полицейский фотоархив Лос-Анджелеса, фото Бориса Резникова со съемок козинцевского «Гамлета», а оттенили их Нью-Йорк Уильяма Кляйна и перефразирующая Шарля Перро «Черная шапочка» Сары Мун. Последних двух фотографов роднит то, что оба они известны и как режиссеры. Впрочем, у их серий, пожалуй, только одно сходство – они про город, который есть не то, чем кажется.
Негласное соперничество Старого и Нового Света для Уильяма Кляйна стало судьбоносным. Его серию «Нью-Йорк. 1955» в Штатах приняли в штыки и отказали в издании книги, в Европе же не только напечатали, но и признали лучшим альбомом со времен Второй мировой. Был 1956 год. Кляйн еще прославится в киноиндустрии и откроет свою страницу в fashion-съемке (работая на Vogue, он стал использовать широкоугольники и телевики и вывел моделей на улицы). А пока своим Нью-Йорком он показал, что красота необязательно красива, но обязательно жива, в смысле – витальна. Вместо парадного вида Кляйн вытащил исподнее. Взамен закоснелых открыточных панорам – сиюминутную повседневность с нахрапистыми старушками, шествующими за покупками, с гримасничающей детворой из подворотен, с нелепыми рекламными вывесками, со слепящей иллюминацией казино, со стайкой спешащих в клинику┘
Почти бесцеремонная грубоватость, с какой он подкарауливает будничность, то там, то тут бросающаяся в глаза размытость монохромных снимков, фиксация обыденности, доходящей до нелепости, – вот изображение величественной метрополии, которую он разглядывает, как муравейник, – а портрет вдруг строит рожу.
Кляйн же всего-навсего сказал, что надо спешить жить. Про прекрасное мгновенье – это не про него, а вот «Остановись, мгновенье! Ты не столь прекрасно, сколько ты неповторимо» – в точку. Удивительное мимолетно – потому миловидная девушка на фоне толпы оказалась нечеткой, как и резвящиеся на улице дети. Как будто даже быстрый затвор камеры за ними не поспевает. Зернистость его снимков – зерно городской сутолоки┘
Сара Мун и с красотой, и с городом обходится иначе. Переводя в черно-белое сказку Перро, Черную шапочку она переселяет из леса в город, Волка превращает в, очевидно, нездорового горожанина, который в тревожном черном авто выслеживает скачущее по брусчатке в смешных штиблетах наивное создание. И который оказывается то пристально всматривающимся глазом (забавно, что схож он с глазом Осипа Брика со знаменитого портрета Родченко), то шаржированной тенью (только и всего) Волка в финале. Как и другие свои вариации известных сказок («Красную нить» по Синей Бороде, «Русалку Одервиля» по «Русалочке», «Цирк» по «Девочке со спичками»), эту Мун составляет из короткометражки и «конспектирующих» видео фотокарточек, пунктиром медленно идущих по стене.
Художница берет фабулу Перро, ворожит над простым сюжетом, чтобы получить мерцающее кружево снимков, подернутых пикториальной дымкой. Она не ищет смысловой сложности, предъявляя современную Черную шапочку не только символом наивной, «неиспорченной» души, но и метафорой заблудившегося в собственных страхах человека. У Мун нет и намека на юмор. Она заботится о красивости – может, оттого, что в фотографию пришла из манекенщиц, а может, почему-то еще. Ярлык саспенса прочно пристал к ее снимкам, но они всегда привлекательны, отталкивающему ужасу там не место. Ни в неспешном движении видео, прерываемом стоп-кадрами – плывущими по экрану фото, где даже в кульминационный момент появляется красиво испуганное детское лицо. Ни в фото с нехитрым противопоставлением уютной старой части города и возникшей ближе к концу новой с грозной громадой зданий-коробок.
В сущности, фотографии Кляйна и Мун не просто кинематографичны – дело не в безошибочно схваченных ракурсах, а в интенции движения. Как она сквозит в размытости кадра Кляйна – кажется, растяни пленку, и люди заживут на ней. Или, напротив, как в недосказанности Мун при внешней замедленности нагнетается внутреннее развитие образа. Ну а город и красота – разумеется, не то, чем кажутся. Да ведь и мы не ищем того, что видим сами.
