Концептуальный сюр

Пивоваров вынашивает новую концепцию...
Фото РИА Новости.

У кого-то 14 января – Старый Новый год, а у концептуалиста, иллюстратора и автора логотипа «Веселых картинок», да, наконец, отца другого известного художника Павла Пепперштейна – вполне себе новый и притом юбилейный. В 1970-х он был среди зачинателей московского концептуализма, с 1982-го обретается в Праге, но словесно-образные хитросплетения – по-прежнему главный инструмент его графики и живописи.

Концептуализм Пивоварова впору именовать сюрреалистическим, но делает его с виду серьезный, на исследователя похожий человек в очках. Для Пивоварова, как для многих, вопрос эмиграции был непростым – тут оставались его друзья, питательная художественная среда с идеями, понятными в здешнем контексте. Но тут же в силу понятных политических причин давила замкнутость. Как бы то ни было, первая его персоналка в начале 1980-х прошла именно в Чехословакии. Тем не менее его вселенная и там останется космосом маленького человека, то погруженного в хор голосов коммуналки, то обуреваемого фрейдистскими видениями. А еще – миром эйдосов и оммажей близким и приятелям, полупрозрачным человечкам в разрезе внутреннего мира. Забавно, что для строительства частного мирка Пивоварову сгодился язык «железнодорожных и противопожарных дидактических стендов» – нетривиальный путь от общественного и существующего вне искусства к новому индивидуальному языку.

Как многие «неофициальные» той поры, Пивоваров пробавлялся иллюстрированием: порывшись в кипе старых книг на чердаке, можно отыскать «его» Андерсена, заходеровскую «Мою Вообразилию» или пивоваровского Чуковского. Он иллюстрировал Генриха Сапгира, а потом Сапгир и Игорь Холин стали героями его альбома «Холин и Сапгир ликующие», посмертного посвящения друзьям, пускающимся теперь уж на бумаге в разные путешествия. Наконец, логотип с Карандашом и дырявым сыром к «Веселым картинкам» в 1978-м приставил тоже он.

Можно, в общем, сказать, что и во взрослое искусство концептуалисты вошли через ворота иллюстрации, легализовав ее как серьезный жанр в альбомах, бренде концептуализма. Альбомы эти, несброшюрованные, разрисованные и надписанные листки, в начале 1970-х возникли усилиями Ильи Кабакова с Пивоваровым и пришлись как нельзя кстати для абсурдистских и ироничных комментариев к реальности, существовавшей как вокруг всех, так и внутри каждого. Пивоваров и картины – а работает он, как правило, циклами – создает по тому же альбомному принципу, и реальность с толикой абсурда (а может, напротив, абсурд с толикой реальности) в серии «Квартира 22» зазвучит случайными обрывками фраз вроде «Свет погасили. Он молчит, она плачет» или «Ведро тут в углу стояло, а тряпка на батарее висела». Кто автор, где адресат? Никто и каждый.

Его картинки и картины хочется разглядывать, как карту, уткнувшись носом и чуть ли не водя пальцем по виртуозным линиям рисунков, где фигурки что-то делают, вступают друг с другом в диалог – живут. Вот, например, альбом «Желтый» о странном персонаже, который то появляется, то исчезает, живет сам по себе, но то и дело занимает мысли художника. Тут намеренно пренебрегают масштабами (интерьер и натюрморт с легкостью оставляют в меньшинстве внешнее пространство) и логическими связками, а ты поддаешься тонкой графической игре. И лишь последняя страница – без изображения, но с комментарием к пустоте – все проясняет: «Только листы бумаги, на которых я писал или рисовал, становились все желтее и желтее». Сквозь весь сюр – то поэтичный, то жутковатый – слышны вечные темы.