Леванову российская «новая драма» обязана многим.
В ночь на воскресенье в Тольятти умер Вадим Леванов, замечательный драматург, человек, которого справедливо называли отцом тольяттинской школы, то есть одним из тех, кому нынешняя российская «новая драма» обязана многими лучшими своими людьми и пьесами.
Все знали, что он тяжело болен, весной и летом собирали деньги на операцию, благословляли, отправляя его в дорогую израильскую клинику. На призыв о помощи откликнулись все, к кому бы ни обращались. И к кому не обращались – тоже откликнулись. Конечно, в истории болезни Вадима Леванова как-то достойно проявились лучшие стороны театрального братства. В Израиле операцию делать не взялись, трудно теперь уже сказать, может, лучше было бы лечить его в России... Бессмысленно – нет человека.
В Александринском театре Валерий Фокин поставил его пьесу «Ксения Петербуржская» – о самой почитаемой в Северной столице святой, потом ему же, Леванову, заказал «переложение» «Гамлета», и спектакль Фокина стал театральным событием, публика смотрела вроде бы знакомую шекспировскую трагедию и не знала, чем она кончится, как повернется. Первые же пьесы Леванова, короткие, одноактовые, показали, как он неравнодушен к жизни, к жизни в городе, где центр, казалось, один и навсегда – Тольяттинский автозавод. Одна из первых дала «выговориться» ребенку, забытому матерью, другая была посвящена девочкам, которые из любви к своему погибшему кумиру тоже решаются на самоубийство. Невеселые все истории – недостаток веселых сюжетов в жизни Леванов компенсировал активной, можно сказать, вдохновенной работой, заботой о деле. Заботился не столько о своем, сколько о товарищах. Среди его учеников – братья Дурненковы, Юрий Клавдиев... Но и его пьесы тоже признавали, награждали премиями, представляли на разных фестивалях в Москве, в России, за рубежом.
Он открыл в Тольятти студию «Голосова-20», а за нею следом и журнал, в котором печатал пьесы свои, ровесников, где спорили о судьбах русской литературы и театра.
Одна из последних его пьес – о предшественнице идей француза де Сада, русской дворянке – знаменитой Салтычихе, не раз читалась уже на фестивалях и семинарах, пока, правда, не нашелся ни один театр, который отважился бы поставить эту жесткую историю.
Вадим был замечательным человеком, вокруг него всегда было много людей. Он трудно жил, после травмы передвигался на костылях, что не мешало ему всегда быть в окружении красивых женщин. Если это, как и признание, хоть как-то скрасило краткость и трудность его так несправедливо короткой жизни, – пусть утешит это его близких.
Похоронят Леванова сегодня в Тольятти.
«НГ»
Ольга Соловьева 
