Звезды в кубе

Большому фестивалю – хорошее начало...
Фото с официального сайта РНО

В этом году фестиваль РНО начался выступлением звезд: на первом концерте солировала скрипачка Сара Чанг, на втором – меццо-сопрано Веселина Казарова. Плюс, конечно, Михаил Плетнев.

После первых двух концертов вспоминается, честно говоря, только «Манфред» Чайковского – коронный номер РНО. Эта симфония Чайковского, от первых нот – суровой темы у деревянных, перебиваемой трепещущим «комком нервов» струнных, – и до возвышенной торжественной коды в исполнении этого оркестра с Плетневым за пультом каждый раз звучит как гимн музыке. За это можно простить неудобоваримое выступление в финале Конкурса имени Чайковского, когда оркестр, который в Москве уже давно считается лучшим и претендует на некий статус в мире, звучал на уровне провинциального.

Скрипачка Сара Чанг – чудо-ребенок в прошлом, выпускница Джульярдской школы и ученица Дороти ДеЛей, воспитавшей в свое время Ицхака Перлмана и Шломо Минца. Сама педагог о своей ученице скажет: «Никто никогда не видел ей подобных», – и современное колесо раскрутки пустится в путь с необыкновенной скоростью: диски, премии, титулы, концерты в лучших залах, с первыми оркестрами и дирижерами; право бежать с олимпийским факелом и именное кресло в Концертном зале Йельского университета. Но вот вслед за Дороти ДеЛей повторить, что ничего подобного не слышал, российский слушатель навряд ли сможет. В Большом зале консерватории Сара Чанг играла знаменитый концерт Сибелиуса: очень технично, все каверзные места – на зависть нашим студентам (при этом могла сфальшивить на ровном месте); но этим, пожалуй, восторги и ограничиваются. Все остальное – мистические шорохи и внезапные порывы первой части, лирику второй и страсть финала сделали очень хорошая скрипка (Гварнери) и, собственно, оркестр.

Веселина Казарова – любимица европейской публики, пела в Москве как раз тот репертуар, который ее прославил, – Моцарта и Россини. Певица, очевидно, была не в лучшей форме, что отразилось и на переходах между регистрами, и на силе голоса, и на легкости кантилены. Но все-таки можно было вживую услышать ее фирменные низы – сочные и глубокие, да и сам тембр ее голоса – ровный (за исключением нижнего регистра, на самом деле выдающегося), но при этом очень притягательный.