Дарья Курдюкова
Весной директор Музея архитектуры Ирина Коробьина объявила, что сенатор Сергей Гордеев передал в дар музею половину Дома Мельникова (в конце 2010-го Гордеев отдал музею свою коллекцию, куда, в частности, входит архитектурная графика Леонидова, Жолтовского, Чернихова, Весниных, Фомина - публике ее покажут будущей зимой). В середине июня было подписано свидетельство о госрегистрации этой части здания, однако наследные споры не утихают, поэтому о создании музея говорить рано. В среду злосчастную судьбу памятника обсудят на пресс-конференции. А пока Ирину Коробьину о доме Мельникова, а также о грядущей реставрации музея и об идее создания музейного кластера расспросила корреспондент «НГ» Дарья Курдюкова.
- Ирина Михайловна, начать хочется с обострившегося снова спора вокруг дома Мельникова. 16 июня появилось свидетельство о госрегистрации половины здания, принадлежавшей сенатору Сергею Гордееву - она перешла в оперативное управление вашему музею. Но проблема с созданием музея упирается в конфликт между наследницами. Как планируете разруливать ситуацию?
- У дома два собственника - Сергей Гордеев и Елена Викторовна Мельникова. Оба они сделали дарственные Государственному музею архитектуры. Право собственности Мельниковой уже 5 лет оспаривается в суде ее родной сестрой - Екатериной Викторовной Каринской. Сейчас разработано мировое соглашение. В прошлый четверг Екатерина Викторовна сказала мне, что если Росимущество его поддержит, то и она пойдет на мировую. Возможность представится на ближайшем заседании суда в конце июня.
- Подписанные дарственные не имеют силы, пока не будет достигнута договоренность с Екатериной Викторовной? Музея Мельникова может и не случиться?
- Создание государственного Музея возможно только в том случае, если все здание будет переведено в госсобственность. Дальше его необходимо передать Музею архитектуры, поскольку это единственный в стране профильный музей, с самого своего основания специализирующийся на сохранении архитектурного наследия. Такова позиция и Минкультуры, и ведущих российских и зарубежных архитекторов, и Президента Союза музеев России Михаила Пиотровского. Но главное - такова воля дарителей. Если здание отдадут кому-то другому, дарители заявляют, что воспользуются правом отозвать свои пожертвования. Тогда процесс выяснения отношений между конфликтующими сторонами снова затянется на долгие годы, что опасно для дома, ведь состояние его фундаментов и несущих конструкций все ухудшается. Начать работу по их укреплению, как и научную реставрацию Дома при требуемых объемах капиталовложений можно, только если государство возьмет на себя ответственность за него. Государство - единственный гарант сохранности и достойного поддержания этого легендарного памятника. Все участники конфликта, включая и Екатерину Викторовну, утверждают, что борются за передачу дома Мельникова государству для создания дома-музея. Но раньше она взывала, что дом рушится, теперь говорит, что все в порядке и он не нуждается в ремонтно-реставрационных работах.
- Если дом полностью перейдет музею, когда начнется реставрация?
- Я включила его вместе с главным нашим зданием в заявку на участие в федеральной целевой программе «Культура России (2012-2016 годы)» в расчете на то, что к 2012 году Дом станет госсобственностью. Если процесс затянется, мы упустим отличный шанс целевого бюджетного финансирования.
- А на другие конструктивистские памятники музей может претендовать?
- В принципе, президент Союза архитекторов Андрей Боков высказывал идею об инициировании передачи целого ряда памятников конструктивизма под эгиду Музея архитектуры. Конечно, мы будем готовы их принять и сделаем все, что от нас зависит для их спасения и возвращения в культурный оборот - но воевать за это не считаем возможным. Как и в истории с Домом Мельникова: мы не ведем борьбу за управление недвижимостью - мы пытаемся спасти и сохранить выдающийся памятник.
- Хочу спросить о более спокойном и пока не связанном с имущественными спорами. Музейные городки, вообще арт-кластеры - точка кипения современной художественной жизни. Согласно вашей идее музейного кластера, объединяются Музей архитектуры, Музеи Кремля, ГМИИ им. Пушкина, Ленинка и Дом Пашкова, Исторический музей┘
- Если посмотреть на центр Москвы с птичьего полета, видно, что культурные магниты притяжения города находятся в пешеходной доступности друг от друга. Прогулка по старому городу - и есть архитектурный музей под открытым небом. Если перечисленные вами точки соединить архитектурными маршрутами и арт-пространствами, возникнет уникальная для России территория. Такие есть во всем мире - в Париже, в Стокгольме, в Вене┘ Речь не только о высоком культурном, но и экономическом, и даже политическом статусе. На мой взгляд, сделать это не так сложно - нужно только принять волевое политическое решение. Остальное – вопрос профессионализма. Например, ведущий к Кремлю пыльный подземный переход с пивом, чебуреками и матрешками можно превратить в пространство, посвященное российской архитектуре. Ведь через архитектуру транслируется генетический код страны.
- С коммерческой точки зрения, киоски выгоднее┘
- Книги, фильмы по архитектуре, инфобоксы, сувениры высокого качества, полиграфия об архитектурном прошлом и будущем страны, соответствующее кафе - ну, есть пример Карусель ле Лувр в Париже. Не думаю, что оборот от чебуреков и пива больше, чем от качественной культурной продукции.
- Музейщики вас поддержали?
- Если будет принято решение на государственном уровне, процесс пойдет быстро и легко. Это как в акупунктуре - когда находишь правильную точку, даже минимальное воздействие даст многокроатный эффект. Ирина Антонова не просто поддерживает эту идею, можно сказать, она ее предвидела, строя музейный городок на Волхонке. Думаю, и Елена Гагарина, и все, кто попадают в ареал музейного кластера, увидят огромный потенциал синергии, заложенный в его идее.
- А в правительстве что говорят?
- Уже прошло несколько общественных слушаний. Все воспринимают эту идею с большим энтузиазмом. Более того, один из ведущих архитекторов мира Пьер де Мюрон, посетивший нас в этом году, подтвердил, что предложенная стратегия, на его взгляд, единственно возможная. Осенью я собираюсь устроить выставку и продвигать это дальше. Думаю, мы хорошенько обкатаем проект, поймем, какой отклик он вызовет в общественном сознании, а потом уже представим в правительство.
- Идея интересная, вопрос, как осуществить. Как деньги в музей привлечь - на бюджетные не разогнаться┘
- Проект должен финансироваться и государством, и Москвой. Кроме того, отдельные его составляющие могут оказаться очень привлекательны для частных инвесторов. Необязательно сразу выделять миллиарды - тут все более гибко, речь о постепенном развитии.
- Сам музей архитектуры вы ведь тоже планируете преобразовать┘
- Да, построенную Матвеем Казаковым усадьбу Талызиных, в которой располагается музей, ожидает научная реставрация. По ее окончании мы откроем постоянную экспозицию. Также я мечтаю в музейном дворике сделать - я называю это Фонтан Треви, но без воды, конечно - инсталляцию из нашей скульптуры. Мы превратим двор в общественно-выставочное пространство под открытым небом. У нас ведь огромная и потрясающая коллекция, которую негде показать: когда Донской монастырь, где размещался филиал нашего музея, вернули РПЦ, мы лишились 6 тыс. кв.м. Все экспонаты перевезли на Воздвиженку в неподготовленные и без того затесненные помещения. Было обещание Моссовета, подписанное Лужковым еще лет 20 назад, о том, что нам компенсируют эти площади┘ Оно до сих пор не выполнено!
- А что с территорией вокруг музея?
- Нас окружают небольшие памятники конца XIX века и более ранние, которые, если исходить из интересов российской культуры, должны быть переданы под развитие Государственного музея. Понятно, земля у стен Кремля даже не золотая, а бриллиантовая, и располагающиеся там организации совсем неслучайны. Если подобрать им соответствующие площади в других достойных местах и освободить памятники, мы могли бы открыть детский архцентр, специализированную библиотеку (у нас есть уникальные книги, но негде сделать читальный зал), архитектурный фото и видео-архив, доступный всем. Вот это и было бы эффективным социальным и культурным использованием объектов наследия. Но в реальности все по-другому. Например, рядом с нами, вплотную к Аптекарскому приказу стоят Палаты Александровского подворья XVII века. Недавно выяснилось, что уникальное историческое здание уже переведено в частную собственность организацией, не имеющей отношения ни к культурным, ни к общественным потребностям.
- Сейчас мы пытаемся продвигать еще одну идею. Там же, за Палатами, была постройка 1930-х годов, ее снесли в 90-е. Наши друзья и коллеги из бюро «Проект Меганом» разработали план исторической регенерации с восстановлением объемов снесенного здания, чтобы выставить там знаменитую, достигающую 20 м в длину, баженовскую модель неосуществленного Кремлевского дворца. Туристы из Кремля, могли бы прийти к нам и познакомиться с проектом Екатерины Великой, задумавшей снести кремлевские стены, чтобы на их месте построить фантастический Большой Кремлевский дворец. Кроме того, было бы уместно сделать экспозицию о самом Баженове - тем более что неподалеку его Дом Пашкова. А фасад этого павильона спроектирован как этажерка для размещения особо ценных фрагментов разрушенных архитектурных памятников из нашей коллекции.
- Кстати, насчет баженовской модели - когда вы стали директором Музея архитектуры, обещали в нынешнем году открыть постоянную экспозицию в главном здании, где с одной стороны, будет выставлена как раз та самая модель Кремлевского дворца, а с другой - часть, посвященная истории музея. И всем этим должен заняться архитектор Юрий Григорян. Что сейчас с этим проектом?
- Постоянная экспозиция будет, но не раньше реставрации основного корпуса, где мы потом планируем ее разместить. Поэтому осенью мы покажем баженовскую модель в том виде, как она есть. Мы отвели под нее 3 зала анфилады главного усадебного дома, включая Бальный, где, кстати, по преданию, вальсировал Пушкин. В одном из залов с моделью будут работать реставраторы, но туда мы также планируем пускать публику. А с Юрой Григоряном, а также с Сашей Рябским и Димой Бардьюриным к сентябрю готовим выставку, посвященную развитию музея.
- Музей на время реставрации не закроют?
- Надеюсь, он будет закрываться частями, чтобы все процессы шли step by step. В первую очередь, нужно укрепить перекрытия и фундамент, особенно страдающий от вибраций Филевской ветки метро, проходящей как раз под нами. Знаете, они невероятно сильные! Еще в советское время я стажировалась во ВНИИТАГе, находившемся здесь же, в главном усадебном доме на Воздвиженке. В течение рабочего дня наши столы сползали от стен к середине комнаты. Что касается «Руины», я бы мечтала сохранить ее неповторимую атмосферу со всеми следами времени, что, понятно, никто не позволит сделать. Регламенты по работе с историческими объектами часто подталкивают к созданию лужковских новоделов вместо интеллигентных и креативных решений, принятых в международной практике. Будем привлекать лучших профессионалов, способных достойно решать непростые задачи. Кроме того, нужно где-то разместить фонды.
- Слышала, была идея перевести часть фондов в Провиантские склады, где находится Музей Истории Москвы┘
- Мы знаем, что архитектурная общественность России, в лице ведущих профессиональных организаций, обратилась к Председателю правительства с соответствующим письмом, считая что по духу и статусу этот выдающийся памятник архитектуры более всего бы подходил для размещения там коллекции Государственного музея архитектуры, без преувеличения, лучшей в мире. Профессионалы считают, что Провиантские склады должны быть объектом культуры, не городского, а федерального масштаба и значения.
- В связи с реставрацией на Воздвиженке, как вы планируете строить отношения с «Архнадзором» - понятно, что при любом приспособлении памятника под современные нужды, даже нужды культурные, неизбежно придется тревожить старинную архитектурную ткань?
- С «Архнадзором» мы делаем одно дело – по мере сил защищаем архитектурное наследие и в общем и целом являемся единомышленниками. Процессы реставрации, конечно, непростые: любое внедрение в памятник предполагает компромиссы. Поскольку непреложная цель настоящих профессионалов – спасти и сохранить, привнеся новую жизнь, надеюсь, архитекторы, которые будут работать над проектом, найдут самое корректное решение. Залог этому – наша многолетняя дружба и сотрудничество с ведущими архитекторами страны и мира. Мы защищены их профессионализмом и талантом.
- А как же конфликт вокруг «Геликон-оперы»?
- Там одна ситуация, у нас другая. Знаете, волков бояться - в лес не ходить. И потом «Архнадзор» - для нас не жупел. Я уважаю их деятельность и результаты, которых они смогли добиться, хотя не всегда абсолютно согласна с некоторыми их решениями.
- В конце прошлого года вы сказали, что потребуется не меньше 5 лет, чтобы сделать кабинет Давида Саркисяна мемориально-музейной частью, доступной посетителям - и возможно, его даже придется перенести с прежнего места. Не потеряется при этом какая-то важная атмосферная составляющая?
- Мы провели общественное обсуждение, и большинство его участников, включая сестру Давида Осанну, решило оставить его на прежнем месте и в прежнем виде. Так мы и поступили. Однако, как сделать кабинет музейным экспонатом, я плохо представляю - надо ведь каждой глиняной кошечке, каждой стеклянной конфетке и шкатулке, а их там тысячи, присвоить инвентарный номер, проаннотировать, зарегистрировать и т.д. Поскольку в нашем музее после срочной эвакуации из Донского монастыря до сих пор непочатый край работы с фондовыми материалами - думаю, что ни в 5, ни в 10 лет просто физически никто будет не в состоянии осуществить такую работу с кабинетом.
- Вы не отказываетесь, но откладываете?
- Я предложила заняться этой работой активистам, отстаивавшим принятое решение. Увы, никто не откликнулся. Только Юра Григорян поставил стеклянную дверь. Теперь кабинет Давида просматривается снаружи.
- А когда ждать книгу про Давида Саркисяна?
- Мы получили грант от Агентства по печати и массовым коммуникациям, правда, он, к сожалению, не покрывает сметы на создание книги. Но музей готов вложить деньги из своего бюджета, поэтому, очень надеюсь, что книга выйдет к Дню Рождения Давида 23 сентября.
- Мне запомнилось, вы отмечали День музеев архитектурными экскурсиями - это очень отличалось от других празднований. Готов музей стать образовательным центром, который привил бы вкус к архитектуре - и старой, и новой? Многие проблемы у нас связаны еще и с недостаточной общественной активностью, публика не слишком интересуется историей архитектуры┘
- Да, мы возродили лекторий, который пользуется успехом, особенно у студентов и молодых архитекторов. Традицией становится фестиваль архитектурных фильмов. Кроме того, начали регулярно водить экскурсии и не только по выставкам и музейному комплексу, но и по будущему «музейному кластеру». В музей пришла молодая команда, владеющая пониманием музейной специфики и менеджерскими навыками. Им интересно, и именно их силами мы развиваем образовательные программы. Кстати, скоро начнется архитектурный кинолекторий и откроется музейный магазинчик.
- Вы уже больше года в музее - директор может быть художественным руководителем, менеджером, общественным деятелем, куратором┘ Вам что ближе?
- В идеале он должен совмещать всё. Но наш музей переживает непростое время - его нужно реставрировать, нужно создавать кондиционные условия для хранения коллекции, расширять площадь, работать над созданием постоянной экспозиции, развивать научно-исследовательскую и просветительную деятельность, в общем, нужно становиться лучшим архитектурным музеем мира, к чему обязывает и качество коллекции, и статус госмузея, и местоположение у стен Кремля. Поэтому на ближайшие годы моя главная задача - осуществлять коммуникации со всеми, кто может помочь, и, конечно же, «эффективный менеджмент». И это, оказывается, тоже требует еще какой креативности! А самое любимое - придумывание и курирование выставок, книжек, создание фильмов, разных проектов и программ, все это я готова делегировать новым кураторам, выращивать и поддерживать которых - еще одна важная задача музея.
