Размышления серого вещества о черной материи

«Летающие самопоедающие» Георгия Литичевского.
Фото автора

Похоже, кураторские усилия художник Георгий Острецов направил на составление новой энциклопедии русской жизни. Зимой в Галерее Гельмана он собрал консилиум художников, дабы представить нынешний «Русский пейзаж». Очередной плод его кураторского руководства – «Русский космизм». И если пейзаж оказался трешевым действом с неутешительным прогнозом, то космизм выглядит довольно добродушным, не претендующим на глубокомыслие, по-летнему зрелищным высказыванием. Что вполне годится для второго проекта, открывшегося весной, «Агентства. Art Ru» – площадки, которую публика, правда, пока не жалует активным посещением.

Едва переступив порог галереи, тормозишь – взгляд упирается в черное, как пиратский флаг, полотнище с намалеванной белым надписью «Русский космизм». Тут, кажется, не только ссылка на известное направление, но и злободневная ирония по поводу жадных, нередко до агрессивности, поисков русскости. Однако времени справиться с первым удивлением у вас немного – вверх увлекает лестница, засасывает душная, укутавшая стены в черное – черная дыра.

Космизм сплел мифологичность и религиозность с философией и наукой, человеку же определил быть единым со вселенной. «Русский космизм, с его верой в мощь разума, предвосхитил многие научные подходы, в частности, современный антропный принцип: мир не был бы таким, каков он есть, если бы в нем не было наблюдателя – чувствующих и мыслящих существ», – пишет Острецов, под «чувствующими и мыслящими существами» разумея теперь художников, занятых освоением творческого универсума. И если космизм как течение умозрительное весьма эфемерен, то на выставке правит бал нарочитая материальность. Единство с космосом переплавляется в единство с бытовизмом, а космический хаос приравнивается к домашнему. Увлекая зрителя в черную дыру, выставка начинается вроде бы с конца: группа «ЕлиКука» говорит «Всё», водрузив вместо встречающего публику швейцара статный вентилятор, проглотивший – видимо, как черная дыра – чью-то пышную шевелюру. Потом посреди зала Илья Фальковский оставляет наполненное водой «Ведро», на дно которого проецируются планеты и звезды. Можно принести, унести, а то и вовсе вылить – это вселенная для домашнего пользования (ее впору сравнить с «Котлованом» Хаима Сокола, который в 2008-м заточил мир в корыта и ведра). Как для Дарьи Кротовой «Город-плевок», стекающий с тумбы ошметками глазурованной фаянсовой глазуньи.

«Мощь разума» сталкивается с мистическим. Оно то пробивается складывающимися в слово «Здесь» светлыми огоньками у Ольги Кройтор, то остается подвешенным к потолку подручным хламом полиэтиленовых ошметков и бумажных огрызков – «Догадками» Анны Ходорковской. Причем если «Здесь» еще можно вообразить парафразом расплескавшегося Млечного Пути (хотя что здесь или кто здесь – да и есть ли тут кто-нибудь? – непонятно), то в «Догадках» остается лишь теряться до параноидального умопомрачения.

Главный космический миф про НЛО Георгий Литичевский иллюстрирует опять-таки очень хозяйственно, конкретно – парящие в зале миски-тазы он поименовал «Летающими самопоедающими» и снабдил дурашливо-комиксной лекцией Вернадского. Био- и ноосфера тут не цитируются, уступая дорогу абсурдистской утопии: «Превращаясь в инопланетян, то есть в граждан космоса, мы лишимся органов человеческой агрессии... мы превратимся в тарелки-самобранки, которые преображают космический хаос в питательную энергию и, таким образом, поедая себя, постоянно самовоспроизводятся». А очередную серию комикса-боевика для своей многолетней эпопеи про Новое Правительство Георгий Острецов музеефицировал, поместив персонажей на блестящие цветные пластинки, обозвав «Минералами» и соответственно заточив в ячейки минералогической коллекции. Летают агенты и планеты: кадр за кадром, минерал за минералом шуточно разворачивается нешуточная борьба. Конечно, космизм в современном искусстве немыслим без Сергея Шутова – сюжетом этим он занимается давно, есть у него, в частности, проект по мотивам идей Николая Федорова, грезившего о воскрешении мертвых. Но в «Агентстве. Art Ru» Шутова отчего-то нет.

После космоса и хаоса, быта и утопии – почивание на лаврах. Венчает путь чрез тернии к звездам живописный полиптих «Под звездами» Людмилы Константиновой. Под венец из военных звезд поставлены трое в амуниции космонавтов – Мусоргский, Есенин и Веничка Ерофеев. Вообще-то это доска почета, или, не сочтите за кощунство, иконостас. А звезды – еще и как коньячные пять звездочек – наверное, намекают на пагубные пристрастия?.. Семантику Константинова делает настолько многослойной, что зрителю впору запутаться, в каком из почти противоположных смысловых направлений двигаться. Похоже, художница советует сразу во всех. И тогда получается, что выставочный маршрут стремится не только к звездам, но и от проветривания головы вентилятором в самом начале приходит к дурману.

Русский космизм, подобно русскому авангарду, забронзовев, превратился в бренд. В фирменное блюдо из летающей тарелки-самобранки. Бренд прирастает мифами, мифы – иронией и китчем. Нематериальное понятие куратор спустил с небес на землю и превратил в более чем материальное, где каждый объект имеет цену. «Минералы» самого Острецова, например, стоят 12 тыс. евро.