Жить нужно с риском

Просто звезда...
Фото PhotoXPress.ru

Людмила Марковна Гурченко. Произнесите и вслушайтесь.

Востроносая шалунья Леночка Крылова из «Карнавальной ночи», чья осиная талия до сих пор – объект женской зависти и мужского восторга. Или «Любимая женщина механика Гаврилова». А может, кокетка Клара Бокардон из «Соломенной шляпки». Шансонетка Аграфена Заволжская из «Короны Российской империи». Мария Лещеева из судьбоносного «Рабочего поселка» (в 1965 году, через девять лет после карнавального триумфа, Гурченко снова стали давать главные роли). Массовик-затейник Людмила Пашкова из «Моей морячки». Постепенно, вышагивая вдоль и поперек по коридорам памяти и времени, попадаешь в невообразимую круговерть образов, и они кружат-кружат, заставляя вздрагивать от неожиданности и правды.

Причем правда эта оказывается вне возраста, что говорит об определенном уровне и качестве актерства, мастерства и ремесла, и таланта, недюжинного, конечно. Проще всего здесь вспомнить фильм «Любовь и голуби», где комичный образ городской разлучницы Раисы Захаровны находит прямую проекцию в жизнь и практически не стареет. Недавний случай. Непоседу-ребенка двух лет от роду усадили перед телевизором и показали фильм «Мама», советский мюзикл по сказке о волке и семи козлятах, где Гурченко поет и танцует за маму. С какой грацией, с бродвейским шармом! Теперь родители за голову хватаются. Потому что раз пятьдесят уже посмотрели, а дочка просит еще и еще.

Иногда мелькнет вроде бы и нелепая ассоциация. Два фильма сойдутся и встанут в ряд. Один – из чужестранной кинематографии. Другой – из нашей. В 1975 году на французские экраны, а потом и на советские вышла лента с Анни Жирардо «Нужно жить с риском», хороший приключенческий детективчик, где среди прочего между делом говорилось о жажде человека жить, о стремлении убежать от каждодневной размеренности. Вышедший через семь лет «Вокзал для двоих» как бы и подхватывает эту мысль, только погони там другие, без перестрелок, и драма надрывней, но опять о желании человека разглядеть и не затоптать ростки чуда среди бытового сора. Там, в фильме, основной музыкальной темой стала песня Людмилы Гурченко на стихи Эльдара Рязанова и музыку Андрея Петрова «Живем мы что-то без азарта». И что ни строчка, то как нельзя кстати подходит под жизнь самой исполнительницы: «Из дома выйдя в непогоду,/ Взбодрите дух, пришпорьте плоть./ Не бойтесь тасовать колоду,/ Пытайтесь жизнь перебороть».

Кажется, так она и жила. В 75 лет крутила на сцене сальто. Как будто чувствуя ответственность перед двумястами миллионами зрителей и поклонников на пространстве всего бывшего СССР – за легкость, за осиную талию, за презрение к возрасту, – «старая кляча» про нее можно было только в кавычках.

Она была всегда, во всякое время современна, и потому поклонники не иссякали, каждое новое поколение восхищалось и старой «Карнавальной ночью», и добавляло в свой словарь крылатых выражений реплики ее Раисы Захаровны: «Сахар – это сладкая смерть», «Ну, почему же крашеная, это мой натуральный цвет» и т.д. и т.д. Года два тому назад откликнулась на предложение братьев Пресняковых и в радикальном их опусе «Паб» сыграла Мефистофеля в юбке. Чуть высокомерный взгляд из-под длинных ресниц и с высоких каблуков (браво, браво!) впору подошел к предложенной роли (в ее исполнении даже такая «кавээношная» полушутка, как «Канал «Вести-24» не спит... И вы не спите!», вызывала в зале дружный смех).

В отличие от многих она сама написала несколько мемуарных книжек. Не о том, какая она звезда невероятная, – она написала про отца, которого нежно любила, про детство свое военное┘ Через два десятилетия после того, как кончилась война, вышли книги, в которых прозвучала лейтенантская правда, Бакланова, Бондарева, Бориса Васильева, – Гурченко открыла в своей книге правду детей войны, на долю которых страданий, лишений выпало не меньше, чем тем, кто воевал на фронте. Долгие годы же был в советских анкетах вопрос – про пребывание в оккупации, Гурченко в своей книжке реабилитировала миллионы людей, оказавшихся не по своей воле на оккупированной фашистами земле. Это была очень важная, очень принципиальная правда. И эту боль – сыграла в фильме Германа «Двадцать дней без войны», в «Пяти вечерах» у Михалкова. Говорят – он сам рассказал однажды, – что Никита Михалков, увидев на пороге квартиры Гурченко, красавицу, звезду, в тот момент и принял решение стать режиссером, понял, что хочет снимать кино, в которых будут сниматься такие вот – настоящие звезды.

«НГ»