Марина Гайкович
Оффенбах нынче в красном.
Фото с официального сайта театра «Новая опера»
В театре «Новая опера» был спектакль «Вива, Пуччини» – его делали к юбилейному году композитора. Там было две части: юношеская месса «Глория» предваряла одноактную оперу-буфф «Джанни Скикки». Юбилей прошел, актуальность исполнения мессы в репертуарном театре подувяла. И ей нашли замену – оперетту Жана Оффенбаха «Званый ужин с итальянцами».
Режиссер Геннадий Шапошников и художник Виктор Герасименко решили поставить еще один одноактный спектакль в тех же декорациях, что и «Джанни Скикки», то есть в комнате в имении почившего богатея и скряги Буозо Донатти – с обоями пурпурного цвета и здоровенных размеров статуей Давида в углу. Интерьерчик, несмотря на общую функциональность и непритязательность самой конструкции, вызывает и привлекает внимание (а сама постановка еще более экстравагантная), так что оперную пару нужно было найти соответствующую. И она нашлась.
В лице оперетты Оффенбаха «Званый ужин с итальянцами». Здесь наша с вами комната немного преобразится: ее поделят пополам шторами, а Давидов размножат – теперь их четыре. Чрезмерность свойственна хозяину этого дома – продавец обуви господин Шуфлери метит в высший свет, но чувство вкуса и коммерческая (читай: рачительная) жилка его, конечно, выдает: Давиды выполняют функцию подсвечников, а не просто, как у аристократов, пыль собирают.
Итак, Шуфлери собирает званый ужин и пригласил итальянских певцов, которые, как выяснилось накануне прихода гостей, не приедут. Выход находит Бонифас – возлюбленный дочери Шуфлери Эрнестины (музыкант, о котором папаша и слышать не желает, ибо он недостоин руки его девочки), – сам он споет тенора (а за Бонифаса пел солист «Новой оперы» Сергей Поляков), Эрнестина (прима театра Татьяна Печникова) выступит за сопрано, ну а хозяин (его разыграл Сергей Тарасов) – за баса, разумеется. С небольшими потерями в виде абсолютного незнания итальянского языка представление удастся, а молодые люди, как и подобает в таких жанрах, шантажом прямо по ходу представления заставят папочку дать согласие на брак. Влюбленные ликуют, гости довольны (ибо местная аристократия итальянский понимает так же, как и хозяин обувного), на сцене танцуют канкан, а в зал несут шампанское. У зрителя голова идет кругом: два практически однотипных сюжета (правда, один – более изобретательный, другой – менее), красные стены, красные костюмы, красный нос у слуги (который пытается приударить за пышкой-горничной), а затем еще и канкан – история не для слабонервных.
Помимо бесконечных сценических шуток (не все из них, заметим, удачные) есть и музыкальные. Мелодию O mio bambino cara дудит, фальшивя, фагот – и мы вспоминаем только что прозвучавшую оперу «Джанни Скикки». Бонифас – прообраз Пуччини, закрадывается крамольная мысль? У Оффенбаха – скорее Россини или Доницетти. Он так обильно нашпиговал так называемую оперу Бонифаса колоратурами, что пародия получилась неслабая, с такой партией не все опереточные артисты справятся. Даже Татьяне Печниковой удалось далеко не все, но мы спишем это на то, что певица была не в форме. А канкан – его тоже придумали режиссер и музыкальный руководитель постановки Николай Винокуров – тоже из другой оперы, точнее, оперетты: тот самый, известный, из «Орфея в аду».
