Григорий Заславский
Экзистенциальный выбор героев новой французской драмы.
Фото Екатерины Цветковой с официального сайта театра
В ноябре-декабре на Новой сцене Московского Художественного театра им. А.П.Чехова по два раза показали почти готовые спектакли по пяти французским пьесам, в том числе и хорошо или более-менее у нас известных драматургов, вроде Жана Жене, Лагарса и Дюрас. Ставили – у каждого было по две недели – французы, режиссеры, у нас неизвестные, но, судя по биографиям, у себя на родине не безработные. Руководили проектом Кирилл Серебренников и Анатолий Смелянский, отсюда появление в показах не только актеров МХТ, но и студентов Школы-студии.
Зачем вспоминать сегодня о том, что давно прошло и, можно сказать, быльем поросло?
Оно того стоит. Хотя в голове об увиденном (и неувиденном) – две, казалось бы, исключающие друг друга мысли. Первая: то, что удалось посмотреть, вызвало во мне внутренний протест. Вторая: очень не хочется, чтобы проект, задуманный и осуществленный в рамках прошлого Года Франции в России, так и остался событием прошлого года. Жаль потраченных сил!
Вообще-то, имея в виду сжатые сроки, первоначально обещали что-то вроде сценических читок, когда от актеров не требуют учить роли наизусть. По-английски это называется work-in-progress. Но актеры наши оказались энтузиастами, выучили всё, и те две пьесы, которые я увидел, выглядели как вполне готовая продукция. Декорации, костюмы, мизансцены, игра, отсутствие каких-либо заметных постороннему, хотя и вооруженному глазу накладок, – все говорило в пользу театра, выложившегося на все сто, и морально, и материально.
Я разговаривал с несколькими мхатовскими актерами, вернее, с актрисами, известными и без ролей не прозябающими, а тут – бесплатно, на голом энтузиазме, из чистого интереса... А почему бы и нет? Жан Жене, которого и по сию пору у нас знают по одной-единственной пьесе «Служанки», Лагарс, монолог которого, с успехом идущий в Молодежном театре (играет Нелли Уварова), увы, тоже никого не подстегнул почитать его другие пьесы, Дюрас, чью гениальную, на мой взгляд, «Музыку вторую» так толком у нас никто и не поставил – ну, так, чтобы вышел спектакль, о котором бы говорила вся Москва... Сыграть интересно, конечно!
Мне достались пьесы радикальные – «Отель Сплендид» Жана Жене и «Башня Дефанс» Копи, второе имя, верней, псевдоним у нас и не слышали, а во Франции он прославился в 70-е.
Певец бандитской жизни, Жене и в «Отеле...» описывает несколько часов из жизни террористов, проживающих последние мгновения перед тем, как их захватят, разоружат или уничтожат полицейские. Все слышали, читали, смотрели фильмы про страх заложников. Незавершенная пьеса Жене показывает испуганных террористов, драматург предлагает посочувствовать «той стороне».
В каком-то смысле и «Башня Дефанс» – о людях с «той стороны». В смысле пола, кажется, у всех персонажей пьесы Копи – некоторая неопределенность, неокончательная решенность гендерного вопроса. Одна из героинь, Дафна (или один из героев?), – преступница, детоубийца (Дафну играет Сергей Медведев), в списке действующих лиц гомосексуальная пара, трансвестит, араб, который поднимается в квартиру новой многоэтажки, готовый и к гетеро-, и к гомосексуальной развязке – как пойдет... Мне представляется, шок входил в планы Кирилла Серебренникова, – с коммерческой французской комедией у нас вполне успешно справляется отечественная антреприза, а тут важно было представить поиски тех, для которых найдется в Москве пятьсот или тысяча любопытствующих. Те, кому будет интересно именно это, новое, кого не напугает, а может, наоборот, привлечет ремарка в афише: «В спектакле присутствует ненормативная лексика. Лицам до 18 лет просмотр спектакля не рекомендуется». Кстати, зрители смотрели французские пьесы бесплатно, запись на показы велась открыто, в Интернете. Говорят, за час зал был полон под завязку. На сцене – молодые по преимуществу актеры и студенты, в зале тоже – много студентов.
С точки зрения образовательной проект, безусловно, удался.
Он важен был и в смысле знакомства с совершенно у нас отсутствующим театром слова. Во Франции слову по-прежнему доверяют. Когда у нас издали пьесы Кольтеса, листая страницы, где монологи переходили с одной на другую, я думал о том, что эта драматургия в России не имеет шансов. Спектакль-монолог по Лагарсу в Молодежном театре отчасти эти пессимистические выводы опроверг. А может – наоборот, подтвердил. Единственный известный спектакль по Кольтесу поставил Лев Додин. Это было лет 15 тому назад! Театр слова, кстати, подразумевает и иную манеру игры, несколько отличную от принятого у нас психологического театра. Не знаю, в какой мере сумели оценить это все зрители, а актеры этой стороной работы с французским текстом и французскими режиссерами, я знаю, остались довольны. Танцуя классику, важно иметь представление и о Баланчине, и о Килиане – в балете у нас давно это поняли, в драме – недавно, и не все. Режиссер Марсьяль Ди Фонзо Бо, который репетировал пьесу Копи, говорит про необычное чувство юмора, черную поэзию Копи. Образованный читатель вспоминает Бодлера, то есть для французов и тут прочную и вполне классическую традицию. У нас и с этими традициями всё и не просто, и – в исторической ретроспективе – не так гладко.
Но тут правомерен вопрос: разве театр слова, вообще театр, обязательно предполагает прямолинейность и буквальность? Разве обязательно, если на сцене гомосексуальная пара, раздевать их и детализировать отношения? Зачем? Недосказанность, тем более недопоказанность, мне кажется, интереснее прямой передачи. К тому же период раздеваний-обнажений на сцене даже наш театр, не говоря о французском, прошел. Как неизбежную детскую болезнь. Когда все так прямолинейно, под сомнением оказывается эстетическая ценность спектакля. Зачем упрощать, когда появляется шанс обратиться к изощренному зрителю? Успех у студентов-первокурсников, конечно, ценен, но разве не ценнее возможность пригласить людей с исторической и эстетической памятью, способных оценить эволюцию метода и т.д.?
Отмечая, что в упомянутой «Башне...» один из актеров продолжительное время носится по сцене нагишом, в чем мать родила, двое других – демонстрируют публике свои зады, единственная актриса тоже раздевается, целиком, но не полностью, как писал когда-то Жванецкий о победе социализма в СССР, я вспомнил давнюю шутку Сергея Михалкова. В разгул гласности он заметил, что при социализме у нас на сцене и на экране героинями были доярки, с наступлением гласности им на смену пришли проститутки, но доярки – они же никуда не делись! Наверное, и во французской, даже и в новой драме встречаются обыкновенные люди, у которых тоже случаются драматические конфликты, но... вероятно, они остались в тех пьесах, которые я пропустил.
И вот – вторая мысль. Уже готовые или почти готовые спектакли, я уверен, не должны остаться лишь в воспоминаниях восторженных или даже возмущенных нескольких десятков зрителей. Честно говоря, жаль серьезных усилий актеров – Сергея Медведева, Павла Ващилина, Олега Мазурова, – в смысле сделанности, доведенности до ума «Башня Дефанс» смотрелась убедительнее пьесы Жене. Те, кто видел, лестно отзывались о коротком – на полтора часа – спектакле по пьесе Дюрас с участием Ренаты Литвиновой, Ксении Лавровой-Глинки и Игоря Хрипунова.
Говорят, Олег Павлович подумывал оставить одно-два названия в репертуаре. Но увы, ни в январской, ни в февральской афише ни одного из «первых» французов нет. Может, в марте сыграют, ко Дню Парижской коммуны?
