Танцы-шманцы

И все равно – красиво! Репетиция «Рубинов».
Фото с сайта Большого театра

Одноактный балет на музыку Тома Виллемса под названием Herman Schmerman Форсайт сочинил в 1992 году (еще до того, как появился его нашумевший компьютерный проект «Технологии импровизации: Инструмент для аналитического танцевального ума»). Сочинял в два приема. Quintet впервые был исполнен New York City Ballet весной в Нью-Йорке. К осени созрела вторая часть, и премьера полной версии (Quintet – Pas de deux) состоялась во Франкфуртском балете в сентябре. На сцену Большого театра балет перенес ассистент Форсайта, бывший танцовщик его труппы Ноа Гелбер. Название почему-то у многих вызвало недоумение, хотя русскому уху, казалось бы, должно быть близко. «Херман Шмерман» – танцы-шманцы. Короче, не парься.

Вот и по словам хореографа, название «не означает ровным счетом ничего». Отвяжитесь, мол, за этим нет никаких подтекстов или тайных смыслов. Форсайт действительно ничего не утаивает. Наоборот, его страсть – раскрыть едва ли не все секреты человеческого тела, буквально вывернув его наизнанку. В свое время артисты Мариинки удивили тем, что смогли отрешиться от нашего пристрастия к натужному философствованию и безоглядно отдаться совершенствам Форсайтовой геометрии. Москвичи, совладав (вопреки многим опасениям) с головокружительными построениями, придали его хлестким, как удар бича, фразам своеобразный и неожиданный акцент.

На вопрос композитора Тома Виллемса, о чем думают хореограф и его артисты, репетируя тот или иной балет, Форсайт всякий раз отвечает: «Ни о чем, мы просто организуем тела». Работая над «каталогом» того, на что способно тело, он составил «алфавит движений» – 135 пунктов. Для каждого нового спектакля разрабатывает последовательность алгоритмов. Недаром его любимое слово – функционировать. Вот и придуманные им вместе с Джанни Версаче костюмы, поначалу кажется, лишь предельно функциональны. Потом понимаешь – красивы. Форсайт – гениальный конструктор. Но в Большом театре на него как будто взглянули со стороны. Здесь играют в Форсайта. Точнее – играют Форсайта. Его уникальный танец воспринимают как стиль, тогда как это скорее метод. Отчужденные от своего создателя и от процесса создания, превратившись в готовый продукт, «опыты тела в пространстве» постепенно становятся объектом стилизации. В «Квинтете» Анна Тихомирова, Юлия Гребенщикова, Анастасия Яценко, Андрей Болотин и Алексей Матрахов, каждый сохраняя индивидуальность, предстают единым механизмом, за работой которого следишь завороженно. Артистка кордебалета (что не лишний раз свидетельствует о неповоротливости балетных начальников) Анна Окунева и элегантный, как молодой Ив Монтан, Денис Савин умудрились нисколько не навредить Форсайту, наделив-таки его «визуализированную геометрию» чувственными и эмоциональными подтекстами.

К сожалению, определенности в художественной политике Большого театра все еще нет. Невозможно предположить, смогут ли так ярко проявившие себя в этой постановке танцовщики развить успех. Или получится, как десять лет назад с «Симфонией до мажор». Артисты тогда только начали осваивать и усваивать Баланчина, премьера прошла с шумным успехом, который тут бы и закрепить. Но власть в очередной раз переменилась, и спектакль из репертуара исчез. А когда через пару сезонов вновь появился в афише, от «Хрустального дворца» остались одни развалины.

Почему на этот раз среди множества балетов Баланчина в Большом театре выбрали «Рубины», сказать трудно. Беспроигрышным для труппы этот балет явно не стал. Среднюю часть созданного в 1967 году триптиха «Драгоценности» («Изумруды», «Рубины» и «Бриллианты» на музыку Габриэля Форе, Игоря Стравинского и Петра Чайковского) считают воплощением одной из трех великих балетных традиций – американской («Изумруды» символизируют Францию, «Бриллианты» – Россию). Об этом когда-то упоминал сам Баланчин. Хотя говорил и другое: просто-де нравилась ему игра драгоценных камней. В сущности, все это не так уж и важно. По крайней мере в случае с московской версией. Ни бродвейские огни, ни драгоценное сверкание не отразились в тяжеловесном, нескладном танце ансамбля во главе с Екатериной Шипулиной. К солирующему дуэту – Наталье Осиповой и Вячеславу Лопатину – не придраться. Она даже в платье винного цвета невинна. Он, как всегда, филигранно техничен и обаятелен. Но какие уж тут тайны Бродвея! Миниатюрные и ладненькие, они выглядели все же не рубиновой парой, а немецкой фарфоровой статуэткой.