Тридцать лет спустя

В Камерном музыкальном театре имени Бориса Покровского восстановили спектакль тридцатилетней давности. А Дмитрий Бертман со своими студентами из ГИТИСа взялся за еще более давнюю постановку – в учебном театре сыграли «Евгения Онегина» в легендарной постановке Станиславского. Что это? Новый тренд?

Интрига, конечно, впереди – сохранит ли Большой театр часть старых названий на сцене основного здания. Будут ли там старый «Онегин», «Пиковая дама», «Борис Годунов»? Нужны ли они? Если да – пойдут как «забивание дыр» за недостатком материала или будут поданы как событие? Узнаем, очевидно, скоро – октября 2011-го и свежих афиш ждут с горячим нетерпением все меломаны города. Мы же говорим о «Похождениях повесы».

Сама идея реконструкции в данном конкретном случае нам кажется вполне оправданной. Покровский, пожалуй, венчает список самых талантливых режиссеров российского музыкального театра. И в данном конкретном случае – то есть в театре, который можно смело назвать его детищем, который был в определенном смысле лабораторией и для него, и для артистов, – продолжение жизни его спектаклей более чем уместно. При этом и название выбирается небанальное – «Похождения повесы» Стравинского: сегодня эта замечательная во всех смыслах опера в московских театрах не идет.

Премьерный спектакль стал для театра настоящим событием – каких, наверное, не было с советских времен, когда новая постановка в подвальчике на «Соколе» могла стать маленькой революцией (вспомним хотя бы «Нос» Шостаковича). Дирижировал «Похождениями» – как и в 1978 году – Геннадий Рождественский. В зале – Дмитрий Бертман, Александр Соколов, Ирина Масленникова, Виктория Постникова.

Григорий Спектор и Юлия Акс воссоздали историю оживших гравюр, созданную Покровским в соавторстве с художником Иосифом Сумбаташвили – известно, что отправной точкой написать историю лондонского мота для Стравинского стала серия гравюр Уильяма Хогарта – художника XVIII века. С небольшой поправкой на то, что Ника Шэдоу (дьявола-искусителя в лице человека) – сочинили композитор и его либреттисты Уистан Оден и Честер Колмен, сообщив тем самым бытовой истории (глупый молодой человек словно по наклонной плоскости катится сперва к банкротству, а затем впадает в сумасшествие) нравственной глубины, да и художественной (тем самым переместив себя в один ряд с Гете и Байроном). То есть герои в этой постановке, ожив и перешагнув рамки гравюры, выйдя на сцену, очевидно, должны постоянно балансировать на грани условности, на грани мифа и реальности (по крайней мере так представляется автору этих строк). Чего в обновленной версии не случилось.

Да и музыкальная сторона не была в полном порядке, к сожалению. У Рождественского не хватило времени (несколько репетиций, прогон и премьера), чтобы заразить оркестр и певцов бациллой Стравинского, дать почувствовать и злобную иронию, и горькую лирику, и завуалированную трогательность его партитуры. Главные партии пели лучшие солисты театра – Олеся Старухина (Энн), Виктория Преображенская (Баба-Турчанка), Борислав Молчанов (Том), Ярослав Радивоник (Ник), но им определенно не хватило уроков по изучению стиля Стравинского, одного лишь, пусть и качественного, разучивания текста здесь, увы, недостаточно – сегодня уже сформировалась определенная манера исполнения его сочинений, да и этой оперы в частности.