Наталия Звенигородская Под занавес года Россия-Франция 2010 и в ознаменование 10-летия Фестиваля театров танца ЦЕХ в рамках нынешней ЦЕХовой программы состоялась акция ФрансДанс – неделя спектаклей новых французских хореографов, организованная совместно с Французским Культурным центром в Москве. Семь одноактовок шестерых хореографов с разными корнями, мышлением и судьбой представили всевозможные техники, стили и жанры – от хип-хопа до концептуальных перформансов. Но, выхваченные из пестроты французского contemporary, они показали, что так или иначе, каждый по-своему, не всегда, возможно, формулируя это буквально как цель и главную тему, их создатели размышляют об одном: что есть свобода и несвобода – духа, тела, рядового человека или целой нации.
Номинант Золотой маски-2011 (за поставленный для петербургской компании Тор 9 спектакль «Давай давай»), выходец из Алжира Браим Бушелагем, смешав пластический язык хип-хопа и вертящихся суфийских дервишей, рассказывает историю об отце, игроке и авантюристе по прозвищу Зарбат (перекати-поле), о любви, о праве на риск и падение.
Два женских соло в постановке Тома Лебрена – фрагменты проекта «Печальное созвездие». Два крика, два пути преодоления. Трагедии человека и человечества: «Gwiazda» (По-польски это значит звезда. Потерявший кого-то из близких ребенок верит, что родной человек стал звездой на небе) и «Желтая звезда» (символ холокоста).
Бывший спортсмен из Изралиля Эмануэль Гат не концептуалист. Для него главное – танец и музыка. Свобода движения, неудержимость эмоции. Будь то экспрессивный мужской дуэт «Зимний путь» на музыку трех песен Франца Шуберта из цикла Winterreise, или «Весна священная» Игоря Стравинского в ритмах сальсы, как в транс, как в омут затягивающей в некий пра-танец.
На редкость изобретательно придуман и по-цирковому виртуозно исполнен экономистом, математиком, кинематографистом и хореографом Пьером Ригалем трагический аттракцион с говорящим названием «Пресс» - о том, как прессует безликого человека безликая повседневность.
А вот руководитель одного из французских экспериментальных центров современной хореографии Мириам Гурфинк, кажется, вообще свободна от законов зрелищности да и от нужды в зрителе тоже. «Физические и духовные горизонты» для нее открывает техника гипер-замедленных движений сродни йоге. Проект «Марин» - полчаса крутейшего рапида под оглушающую (перед спектаклем желающим выдавали беруши) музыку в стиле intellectual ambient, призванную продемонстрировать физическое воздействие звука на человеческое тело.
Три десятилетия госполитики благоприятствования всестороннему развитию французского современного танца кроме всего прочего привели к тому, что каждый, при желании поведать о чем-то миру, свободен это свое желание воплотить в жизнь. Главное – найти хотя бы одного единомышленника. Таким единомышленником для танцовщика Седрика Андриё оказался хореограф Жером Бель. Вместе они создали монолог, который так и называется – «Седрик Андриё». По собственному признанию, «совсем не одаренный», артист рассказывает со сцены о своей жизни, о том, как учился, любил, как работал с великим Мерсом Каннингемом и с другими более или менее известными в мире хореографами. Он немного показывает и много рассказывает о вещах как будто бы частных, случайно всплывших в памяти. О том, как ломали одни и не напрягали другие. Внезапно он умолкает и так, молча глядя в зал, стоит на сцене 4 минуты. Сконфуженные зрители (на родине Станиславского, как ни странно, с трудом воспринимают театральные паузы) ерзают на местах, смеются, растерянно аплодируют. Эффект удался.
И тут в голову приходит простая мысль. Свобода не бывает игрой в одни ворота. Во всяком случае, не может быть ею бесконечно. Если некто завладевает вниманием публики и чувствует, что волен нарушить общепринятые правила, он, эпатируя, сбивая с толку, сможет управлять миллионами. Какое-то время. Но рано или поздно публика новые правила игры раскусит. И тогда уж кто кого. Еще недавно всецело, кажется, владевший залом, теперь должен быть готов к тому, что среди публики найдется импровизатор более изобретательный, а то и более жестокий. Как бы ни пришлось спешно покидать сцену не по своей воле.
