Миры городского невротика

Вуди Аллен – герой-протагонист почти во всех своих картинах.
Кадр из фильма «Сенсация»

«Пока я был совсем маленьким, меня водила в кино старшая двоюродная сестра – мы ходили с ней раз в неделю. А когда я стал постарше... – вспоминает режиссер в беседе со Стигом Бьоркманом. – У ребят в округе была такая проблема, многие родители не поощряли увлечение кино. Особенно летом им постоянно говорили: «Поиграл бы ты лучше на воздухе, побегал бы, позагорал, сходил бы искупаться». Тогда кино было окружено разными «гигиеническими» мифами: считалось, что из-за него портится зрение и т.п. Но моих родителей эти вещи не особенно волновали, они никогда не пытались занять меня чем-то другим».

Так и повелось: просмотренных фильмов в загашнике у юного Аллена Стюарта Кёнигсберга накапливалось все больше и больше, а вместе с ними зрело и желание по-настоящему побрататься с реальностью, которая развертывалась снова и снова на экране в кинотеатре, но уже на позиции ее демиурга.

Желание сбылось в 1966 году (режиссерский дебют – фильм «Что случилось, тигровая лилия?»). А пока будущий режиссер искал расположения господина Кинематографа, многое успело произойти. Как минимум Аллен с треском вылетел из Нью-Йоркского университета, где изучал седьмое искусство, стал одним из самых востребованных комиков и громко заявил о себе на Бродвее.

С приходом в кино он не оставил привычку оценивать свой фильм с точки зрения зрителя. Не воображаемого, не реального, а просто со своей, крайне субъективной точки зрения. Потому критики, то захлебываясь гневом, то, наоборот, замирая от восхищения, наперебой называют его кино авторским. Вместе с тем оно не такого качества, чтобы сказать: «Ах он, автор, наснимал, ну вот пусть сам и смотрит».

Кадр из фильма Вуди Аллена «Вики Кристина Барселона»

И вроде бы Вуди Аллен сильно борщит, далеко не всегда мудрствует с архитектурой кадра, не ищет операторских красот, нарушает сюжетные законы, разводя бессюжетицу, не чурается многократных самоповторов, а героев его попросту иногда хочется грубо заткнуть, так много они болтают. Однако каждый фильм Аллена, хорош ли он или вовсе нет, всегда на слуху. Его охотно ругают, охотно хвалят, американцы по-прежнему выражают ему симпатию, а европейцы, известные своей склонностью к сложным рефлексиям, не устают искать (и находить) в работах бруклинского еврея влияние Бергмана и Чехова, с почтением вспоминая «Нью-йоркскую трилогию» и попрекая «Мечтой Кассандры».

Аллен же скрылся за ярлыком городского невротика, каковой навесил сам на себя, и просто продолжает творить, будто главное – это не сбавлять темпа, остервенело куда-то гнаться, выпуская по фильму в год. Видимо, его потребность самовыражаться, перенося ощущения на киноэкран, с возрастом не находит успокоения. И оттого снова и снова он в разных долях смешивает абсурд, сатиру, психологическую драму и откровенную хохму, затевая очередную интеллектуальную комедию, чтобы вновь нас вволю попровоцировать – затащить в мир большого города и неприкаянного человека.