Лучин, конечно, виноват, но он... не виноват

А часы, заведенные Сергеем Образцовым, идут...
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)

Во вторник я съездил в Театр Образцова. Поговорил с режиссером Екатериной Образцовой, внучкой великого кукольника, чье имя носит академический театр, с Борисом Голдовским, заместителем директора, с актрисой Оксаной Чабанюк. На обратном пути в коридоре меня обогнала девушка, я и ее спросил: «А как вы относитесь к Лучину?» Она несколько смутилась: «Не очень хорошо». Через минуту мы столкнулись в лифте. «Конечно, я ему зла не желаю, и мне его очень жалко, но в театре он успел со многими испортить отношения», – девушка, я думаю, поняла, что первые слова, сказанные на бегу, могли поселить сомнения в ее человеческих качествах.

Я – снова об Андрее Лучине, директоре Государственного академического театра кукол имени С.В.Образцова, на прошлой неделе задержанного, а затем и взятого под арест по подозрению в мошенничестве в особо крупных размерах. Статья 159, часть 4, предусматривает наказание в виде лишения свободы от 5 до 10 лет.

Больше всего меня расстраивает готовность людей верить в его вину. Никто не видел 5-комнатной квартиры, зато все «знают» о ней. Суда еще не было, а все уже уверены: виноват и украл 12 млн. «Гражданская казнь» уже свершилась. Если смотреть телевизор, говорит Борис Голдовский, можно было подумать, что поймали бен Ладена. До решения суда уже погублена репутация...

Мне кажется, очень важно в связи с этим поговорить не о вине, а, пусть не покажется это кому-то странным и неожиданным,о ценах. Вот информация – она в открытом доступе. Официальный сайт РФ для размещения информации о размещении заказов, конкурс на выполнение работ (оказание услуг) по текущему ремонту сценическо-постановочных средств (куклы, бутафория и реквизит спектакля «Буратино») «для нужд ФГУК «Государственный академический центральный театр кукол имени С.В.Образцова». Сумма – 2 345 000,00 руб. Из этой суммы следует вычесть 18% налогов, следовательно, театр получил меньше 2 млн. В спектакле 45 кукол, насколько мне известно. Получается около 40 тыс. руб. за куклу. А мастеров, умеющих делать кукол, в Москве можно по пальцам пересчитать – это вам любой специалист подтвердит. Человек восемь, может быть.

Театр – дело дорогое. Недаром, вспоминает Екатерина Образцова, ее дед не уставал повторять: такой замечательный кукольный театр мог появиться только в СССР, где государство дотирует театр.

Что такое миллион рублей? В московском театре сегодня – пять костюмов. Может, шесть. Театр, повторюсь, – дорогое удовольствие. И очень важно, чтобы, желая установить истину – а ведь именно это единственная цель любого расследования, – судьи выслушали людей, знающих театр, специалистов в этом деле.

Сегодня по 94-му федеральному закону все бюджетные деньги проходят через конкурсную процедуру. Что это означает для театра? Художник, например, нарисовал эскизы, по ним изготовлены какие-то конструкции. А фантазия художника по-прежнему работает, и, например, все желтое он видит теперь зеленым. А по конкурсу выписана желтая краска, и именно ее нужно представить по первому требованию проверяющих органов. Ее – нет. И если акта соответствующего тоже нет, сразу же возникает подозрение в мошенничестве.

О несовершенствах закона – как раз в вопросах оформления спектакля – собирался говорить на недавней встрече с президентом Медведевым худрук «Ленкома» Марк Захаров. Надеюсь, успел. Это – очень серьезная тема, случай в Образцовском театре – новое тому подтверждение.

За два года Лучин успел сделать много хорошего. Ошибок много было, как я понял, главная – новый директор часто был груб с подчиненными. Это – плохо. Уволил резко нескольких человек – этого, конечно, тоже не простили. Но стоит ли перечеркивать теперь все хорошее? Он обещал вернуть серьезные гастроли. Сделал. По словам Образцовой, в театр вернулись серьезные импресарио. Лучин отремонтировал и заново открыл Малую сцену, выгнав оттуда какой-то караоке-клуб. Один за другим театр выпустил несколько спектаклей для самых маленьких. Лучин начал с приглашения новых режиссеров, лауреатов «Золотой маски». «Он сделал для театра очень много хорошего», – говорит Голдовский.

Актеры жалуются, что грант не сильно сказался на их зарплате. Борис Голдовский объясняет: да, грант дали, но из-за кризиса театру тут же резко снизили фонд заработной платы. Но актеры же не хотят слушать про ФЗП... И кто теперь вспомнит, что первое повышение зарплаты случилось при новом директоре еще до гранта?

Я так думаю: если у государства нет цели посадить для примера одного или даже нескольких (это будет яркий пример!) театральных директоров, надо срочно возвращаться к несовершенному закону и вносить в него поправки, которые освободят театральных деятелей (в прямом и переносном смысле) – не от ответственности, но от дамоклова меча, под которым они все сегодня ходят только потому, что кто-то не учел в свое время разницы между закупкой гвоздей и закупкой художественного оформления для того же театра. Гвозди умещаются в рамки 94-го ФЗ, а работа художника – не всегда.