После нас – хоть покой

Выпавший из формата – обречен.
Фото Дамира Юсупова (Большой театр)

Громким проектом Большой театр открыл 235-й сезон. Один из самых востребованных европейских хореографов – Анжелен Прельжокаж – сочинил оригинальный балет специально для Большого. Заявленный как «Апокалипсис», к мировой премьере в рамках программы «Россия–Франция-2010» балет пришел под названием «А дальше – тысячелетие покоя. Creation 2010».

Сначала мы воровали. У Бежара, Баланчина, Пети. Беззастенчиво и безнаказанно. Выручал железный занавес. Потом нас объявили законопослушными, появились деньги. О непосредственном сотрудничестве с активно действующими зарубежными звездами мечтать еще не приходилось, но хранящие наследие усопших гениев фонды присылали репетиторов. Давние постановки нам иногда дарили стареющие мэтры, а в последнее время уже и кое-кто из первой пятерки взялся переносить на российские сцены свои неувядающие шедевры. Правда, в лучшем случае десятилетней давности. И вот свершилось. Специально для нас ставит балет Анжелен Прельжокаж.

Поначалу знаменитый француз тоже думал перенести на сцену Большого что-нибудь из готового. Но, приехав отбирать московских танцовщиков, был, говорят, потрясен. Решил: надо сочинять новое, и чтобы в спектакле вместе с москвичами участвовали артисты его труппы (он основал ее в 1984 году, с 1996-го Балет Прельжокажа постоянно работает в Экс-ан-Провансе). После премьерной серии в Большом театре, которая продлится до 19 сентября, спектакль увидят в разных городах Франции, а также в Люксембурге, Германии, Нидерландах.

У нас французского хореографа неплохо знают. В начале девяностых Москву потрясли неожиданные интерпретации дягилевской классики, в 1999-м поклонники романтического шедевра Лавровского и Вильямса, громко хлопая стульями, покидали зал во время представления его «Ромео и Джульетты», а семь лет назад члены некоего комитета за нравственное возрождение отечества призывали бойкотировать привезенный в Москву балет Прельжокажа «Благовещение» за пропаганду однополой любви (очевидно, двуполая любовь между Марией и Гавриилом земляков Пушкина не оскорбила бы).

На этот раз Прельжокаж вновь обратился к библейской теме, но предупредил: прямых иллюстраций «Откровения Иоанна Богослова» ждать не следует, его занимает идея открытия скрытого в человеческих душах («апокалипсис» по-гречески буквально означает «срывать покров»). Но спектакль все же вызывает ассоциации с более привычным для нас переносным значением этого слова, ставшего синонимом конца света.

Тысячелетие покоя наступит, похоже, не скоро. Современное человечество – сплошь трудоголики, садисты и развратники. Маниями страдаем вместе, только с ума сходим поодиночке. Выпавший из формата обречен, как голый среди соблюдающих дресс-код. Жизнь – бездушный конвейер. Над этим когда еще Чаплин смеялся, но сегодня уже не до смеха. Человеческие пороки не ржавеют. На это без обиняков указывает и излюбленный материал впервые выступившего в качестве сценографа известного индийского художника, мастера инсталляции Субодха Гупты. Кухонная нержавейка в руках ангелов. Громадные цепи из нержавейки стальной молнией срываются с колосников, чтобы обвить тела исполнителей и прогреметь в такт музыке, сочиненной «отцом французской электроники» Лораном Гарнье. Из нержавеющих мисок и шумовок собраны головные уборы танцовщиц, что исполняют нечто среднее между традиционным индийским танцем и столь же традиционным номером из ночного клуба. Такая неопределенность – принцип. Вместе с эстетическими ориентирами человечество утратило и нравственные. Прельжокажу это не нравится. Из четырех черных фур на сцене выстраивается мрачная стена. Пристенная жизнь формирует пристенную психологию. И чувства какие-то подзаборные. Любовь рождается из жестокости. Ей просто не из чего больше родиться. Строго говоря, это и не любовь вовсе, какой была она, скажем, в «Ромео и Джульетте». По Прельжокажу, и этого человечеству уже не дано. Нет больше избранных. Ни людей, ни народов. Как некогда Дин Рид, протестуя против вьетнамской войны, выстирал перед Белым домом американский флаг, так в финале артисты стирают и расстилают по сцене мокрые флаги множества государств. Двое выносят из-за кулис живых ягнят. Однако они черные. И этих агнцев не отмоешь добела.