За последнее время вопросы культуры не раз оказывались в центре внимания. Совсем недавно – на встрече премьер-министра Владимира Путина с деятелями культуры – был поднят вопрос о резком снижении финансирования культуры в готовящемся проекте федерального бюджета на 2011 год. После пожара в клубе «Хромая лошадь» один за другим стали за нарушения пожарной безопасности закрывать театры, и в России в целом, и в Москве. Прошедший в июне «Кинотавр» снова обострил споры о будущем авторского, некассового кино в России. На все эти вопросы корреспонденту «НГ» ГРИГОРИЮ ЗАСЛАВСКОМУ ответил министр культуры России АЛЕКСАНДР АВДЕЕВ.
– Александр Алексеевич! Судя по вашим выступлениям, в культуре какую отрасль ни возьми, каждая сегодня является приоритетом. Кино – приоритет для Министерства культуры, музеи, театры┘ Даже цирки! А есть ли что-то, что – с учетом не прошедшего еще кризиса – приоритетом не является?
– Мне легче ответить на вопрос, что является сегодня главным приоритетом. Это сохранение и развитие инфраструктуры культуры. В первую очередь это недвижимость, потому что она в плохом состоянии. Накапливаются «недоремонты» и «недокапитальные ремонты». Накопление этих проблем может вызвать системный сбой. Талантов в России по-прежнему много. И даже при нынешнем, к сожалению, небольшом финансировании со стороны Министерства культуры находятся частные деньги, и культура продолжает жить. А вот инфраструктуру, прежде всего недвижимость, плюс сюда бы я еще прибавил фонд заработной платы музейных, библиотечных и архивных работников, надо поддержать в первую очередь.
– Хорошо бы высококлассные специалисты проходили в России по разряду культурной недвижимости┘
– Я согласен.
– Хочется узнать, что вы думаете о тех 15 миллиардах, на которые хотят сократить финансирование культуры в следующем году. Насколько велика опасность такого существенного сокращения и готовы ли вы бороться?
– Я хочу подчеркнуть: правительство – это команда. Сейчас в правительстве идет работа над бюджетом, все понимают важность культуры. Владимир Путин – прежде всего. Здесь такие понятия, как борьба с коллегами, не подходят. Мы все члены одного правительства. Просто нужно состыковать все нужды таким образом, чтобы у культуры не урезали больше денег, чем у других. Чтобы, понимая ее базовое значение для жизни страны, даже в ситуации нехватки средств культуре дали денег больше или хотя бы не трогали то, что есть.
– Больше, чем в этом году?
– Мы запросили больше.
– Позвольте, я буду вопросы общие и частные чередовать между собой. Есть такой театр – Детский музыкальный академический имени Наталии Сац. Недавно о нем и о нескольких других детских театрах говорили в Минкульте, и как-то, мне рассказывали, оптимизма относительно его будущего больше не стало. Не закроете ли – в порядке преодоления кризиса?
– Такой театр нужен зрителям. Детский музыкальный театр. Он занимает свое особое место в театральной палитре Москвы. И страны. Нынешний его руководитель Виктор Петрович Проворов много сделал для театра, по инициативе Министерства культуры недавно он был награжден орденом в связи с 70-летием. В конце июня наши договорные отношения подходят к концу. Мы собираемся предложить руководство этим театром известному режиссеру, ныне художественному руководителю Пермского академического театра оперы и балета Георгию Исаакяну.
– Исаакян – это, по-моему, здорово. Следующий вопрос – о законотворческой деятельности Министерства культуры. Дело в том, что как только возникает какой-то новый закон, который касается театров, музеев, выясняется, что готовили его не у вас, а в Минфине или в Минэкономразвития. Столько вопросов острых: музеи-заповедники, например. Нужен ли тут специальный закон или достаточно нескольких поправок в уже имеющиеся? Нужен ли закон о культуре? О театре? Складывается впечатление некоторого – помните, кажется, у Жванецкого было такое словосочетание – недоперевыполнение плана – в части законотворческой деятельности министерства┘
– Когда я работал в МИДе, мы проверяли переводчиков, предлагая им перевести на иностранный язык два термина – недоперевыполнение и перенедовыполнение┘ А если серьезно, то мы ликвидировали нашу задолженность по всем подзаконным актам. Второе. Вы сказали о музеях-заповедниках, а надо говорить еще и об усадьбах. Какое решение наилучшее – закон или поправки, – нам подсказывают и юридическая служба правительства, и служба аппарата Думы. Юристы пришли к единому мнению, что достаточно будет внести поправки в уже работающий закон. Соответствующие формулировки мы в Думу передали, они сейчас там обсуждаются. Закон «О культуре», безусловно, нужен. Это – базовый закон для нашей отрасли. Культура же – это не только формирование интеллекта нации, отдельной личности, это и специфическая отрасль, которая должна работать, работать хорошо. Если иметь в виду поправки, недавно принятые, культура – отрасль, которая оказывает и услуги. Но услугами, конечно, не исчерпывается. Делить учреждения культуры на те, которые оказывают услуги (а государство по Конституции обязано оказывать гражданам услуги в сфере культуры), и те, которые зарабатывают, невозможно. В культуре одни и те же учреждения – театры, музеи – и оказывают услуги, неся культуру в массы, и зарабатывают. Должны зарабатывать. Поэтому для учреждений закон, регулирующий переход в новые формы – бюджетных учреждений, казначейских и автономных, – должен применяться так, чтобы сохранилась эта возможность: организации культуры должны успешно выполнять свои функции и зарабатывать – так, чтобы сотрудники могли достойно жить. И не зависели только от часто скромных возможностей госбюджета.
– А какие законы, на ваш взгляд, срочно необходимы нашей культуре?
– Надо первым делом принять базовый закон, нашу Конституцию, – это Закон «О культуре». Дальше будет легче, поверьте.
– Про кино. В ведении Министерства культуры осталась поддержка той его части, которая вызывает самое большое беспокойство – немейнстримное кино, авторское, его еще называют арт-хаусом, которое и раньше составляло славу советскому, потом – российскому кино, и сейчас именно такие фильмы собирают награды на разных кинофестивалях. Как бы ему не загнуться с нынешней новой системой поддержки кассового кино в России┘
– Я согласен с вами в главном: авторское кино нельзя ущемлять – наоборот, надо помогать молодым режиссерам сделать первый фильм, первую постановку. И закончившийся «Кинотавр» в Сочи показал, что сегодня мощным потоком в кинематограф идет много талантливой молодежи, которые снимают хорошее кино. Мы обязательно должны просто финансировать такое кино, не сужая эти возможности. Не вижу необходимости усложнять систему распределения этих денег. Средства должны быть более доступными. Самое простое – сохранить за Министерством культуры роль доброго патрона, который бы давал деньги на все талантливые постановки.
– Один из самых острых вопросов, который обсуждается в последнее время – из того, что имеет отношение к культуре, – взаимоотношения с Русской православной церковью, на самом деле – вообще с церковными организациями. Но вот прошел фестиваль «Интермузей», там был круглый стол на тему взаимоотношений музеев с Церковью. Музейщики сидят, представителей Церкви не позвали. Или встреча в Общественной палате: представители Церкви справедливо обиделись, встали и покинули собрание. Но и понятно волнение музейных работников: нельзя же, как при большевиках, изымать и передавать что-то, что важнее всего сохранить для следующих поколений. И где тогда граница, за которую музейщики не должны отступать?
– Во-первых, мы все граждане России, независимо от того, верующие мы или неверующие, являемся ли мы служителями культа или нет. Все должны одинаково понимать задачу сохранения национальных культурных ценностей. Я с возмущением узнал о том, что представителя Церкви оскорбил один из членов Общественной палаты, это недопустимо. Последний текст законопроекта, который прошел утверждение правительства, содержит формулировки, являющиеся компромиссными, но они очень хорошо иллюстрируют гражданскую зрелость как представителей религиозных организаций, так и музейщиков. В тексте четко написано, что передаче не подлежат предметы из Музейного фонда, из библиотечного фонда и из архивов. А передаваться будет только недвижимость – то ли в собственность, то ли в пользование. Я признателен Патриарху, всем представителям РПЦ и представителям других традиционных для России религий за то, что мы вместе пришли к такому решению.
– Про Большой театр хочу вас спросить. Ведь Министерство культуры отвечает за этот объект. Есть, правда, у вас Дирекция по реконструкции и реставрации, но ее нынешний руководитель Алексей Супрунов, как сказала мне его помощница, человек такой скромности, что к интервью не готов┘ Так что я у вас спрошу: успевают ли к объявленным ранее срокам с реставрацией основной сцены или откроют с недоделками, а потом закроют на полгода, как случалось с такими объектами раньше?
– Руководитель стройки обязан общаться с прессой. Это составная часть его обязанностей. Я посоветую уважаемому руководителю, Алексею Евгеньевичу Супрунову, лично больше внимания уделять общению с прессой. А график выполнения работ соблюдается. И нет сейчас моментов, которые бы внушали беспокойство в отношении срока сдачи театра – октябрь следующего года.
– Шаги навстречу московскому правительству, которые были сделаны вами в том числе, а может, и в первую очередь вами, привели к тому, что Юрий Михайлович Лужков теперь активно участвует в совещаниях на площадке, но как вышел он когда-то из попечительского совета, так и не вернулся┘ Вернется?
– Главное – что Юрий Михайлович и Владимир Иосифович Ресин руководят вместе с Министерством культуры этой стройкой. Огромный опыт руководящий и строительный Лужкова позволил нам нормализовать саму стройку и найти очень интересные инженерные решения, которые сняли беспокойство по ряду параметров, из-за которых стройка и споткнулась два-три года назад. Поэтому будет Юрий Михайлович в составе совета или не будет – вопрос второстепенный. Я испытываю чувство благодарности к мэру Москвы, к его аппарату за товарищескую помощь.
– Как-то это не афишировали, но я слышал, что с Анатолием Иксановым уже подписан новый контракт на пять лет. Это так?
– Нет. Контракт у Анатолия Геннадьевича заканчивается в сентябре. Поэтому все контрактные процедуры и решения будут приниматься именно тогда. Анатолий Геннадьевич делает много полезного для театра в ситуации, когда нет основной – исторической сцены у Большого театра, и Министерство культуры с уважением и признательностью относится к его деятельности на посту генерального директора театра.
– Еще один кадровый вопрос. Когда вы стали министром культуры, вы немало говорили о необходимости возвращения в Россию режиссера Анатолия Васильева. Большой театр, кстати, первый его пригласил на постановку, но недавно я узнал, что эта работа отложена по воле режиссера. Можно ли и как это сделать – вернуть Васильева в Россию, если, конечно, есть желание с его стороны?
– Для нашей культуры было бы хорошо, если бы Васильев вернулся. Я имел возможность лично ему об этом сказать. У него, как у всемирно известного деятеля театра, есть и свои планы, и свои условия. Я бы хотел, чтобы он вернулся.
– В последнее время возникают неприятные истории, когда тот или иной деятель культуры оказывается под подозрением. Я – о расследованиях хищений в МХТ имени Чехова, свежая история – в ГИТИСе. Чем закончится – может быть, вам уже известно об этом?
– Когда речь идет о перечисленных фактах – мы исходим из презумпции невиновности. И наше общество должно исходить из того же, как и положено по закону. Что касается МХАТа, то я уверен, и это мое личное мнение, что нападки в прессе были не справедливы и не обоснованны по отношению к театру. Это же мнение я высказывал руководителям наших ведомств юстиции.
– Министерство культуры активно выступает в пользу сохранения культурного и археологического наследия. А как же быть с памятниками археологии, которые будут затоплены Богучанской ГЭС в Красноярском крае и Иркутской области?
– Вместе с Академией наук бьем тревогу по поводу судьбы памятников археологии на затопляемой территории. Государство через Минкультуры перевело в Сибирское отделение Российской академии наук за последние два года около 300 миллионов рублей, в 2010 году переведем еще 282 миллиона. Но этого явно мало. По оценкам, удастся спасти лишь четверть памятников, остальные останутся на дне водохранилища. Полагаю, что оплачивать историко-археологические работы и спасать памятники должно не только государство, но и инвесторы, которые будут сооружать и эксплуатировать ГЭС, – «РусГидро» и РУСАЛ. Однако «РусГидро» указывает на то, что охрана памятников находится в компетенции государства. Это похоже на демагогию. А кто будет получать прибыль? И почему бы, планируя ее, уже сейчас часть инвестиций не направить на спасение памятников? А сегодня скудные деньги, которые мы даем на эти цели, фактически являются скрытой дотацией в адрес инвесторов, которым государство дает бесплатно ложе для водохранилища Богучанской ГЭС. Я об этом уже докладывал в правительстве и думаю, что при строительстве следующих электростанций бремя ответственности и финансирование по спасению памятников лягут на инвесторов – тех, кто будет извлекать прибыль от эксплуатации электростанций.
– После страшной трагедии в клубе «Хромая лошадь» пожарные стали через суды закрывать театры, один за другим. В частности, был закрыт Ярославский академический театр, старейший в России. Но совершенно ясно, что старые здания не могут соответствовать новейшим Правилам пожарной безопасности. Нужно или памятники разрушать или согласиться с тем, что старинные театры живут немного по-другому?..
– Я хочу через газету выразить признательность Сергею Кужугетовичу Шойгу, потому что он лично принимал участие в том, чтобы облегчить непростую участь Ярославского театра. Проблема была решена, хотя пришлось для этого исправить недостатки, которые с точки зрения пожарной безопасности имели место. Я бы не доводил ситуацию до абсурда. Помимо объективных обстоятельств, о которых вы говорите, – старая постройка, уникальная архитектура – во многих случаях вопросами пожарной безопасности никто серьезно не занимался. Это – мое убеждение. А сегодня, когда дело дошло до трагедии, некоторые просто оправдывают предыдущее бездействие абсурдностью требований и невозможностью вмешательства в архитектуру памятника. Погибнут люди не из-за архитектуры плохой или хорошей, а из-за безалаберности последних лет.
– Нынешний год – Год Франции в России и России во Франции, – зная вашу биографию и вашу любовь к Франции, хотел спросить – есть ли среди многочисленных событий что-то, в чем вы лично приняли участие? Проект, который вы можете назвать своим?
– Вас удивит мой ответ. Перекрестный год с Францией позволил министерству убедить в необходимости создания и строительства Государственного музея современного искусства в Москве. Опыт нашего общения с Францией помог людям осознать важность Центра Помпиду, который в Париже существует с середины 70-х годов. Там уже 35 лет, а у нас еще нет подобного государственного музея. Есть галереи, а музей должен иметь фондохранилище, библиотеку, музей должен иметь научную составляющую... И вот перекрестные года с Францией помогли нам сдвинуть с места проект создания такого музея у себя дома. Это будет очень интересное архитектурное сооружение, потому что архитектура должна отражать и внутренне, и внешне содержание современной живописи, вообще современного искусства, это вызов прошлому, но вызов талантливый. Надеюсь, что он получится.
«НГ-EL» 
