Екатерина Барабаш
Критики предпочли «Еще один год» Майкла Ли, но у жюри может быть иное мнение.
Фото Reuters
Послезавтра станет известно, кто уедет с Круазетт с «Золотой пальмовой ветвью». 63-й Каннский кинофестиваль почти завершился, фаворит критики известен – это картина англичанина Майкла Ли «Еще один год», но предпочтения критики здесь ничего не решают.
К середине фестиваля стала ясна печальная правда: кризис бабахнул-таки по кинематографу. В прошлом году дотошно искали признаки этой повальной хвори, но нашли лишь в сокращении количества вечеринок. Звездный список имен затмил нехорошие предчувствия.
На самом же деле кризис просто не спешил с последствиями, словно прикидывая, в какой момент лучше выстрелить. Точнее выстрелил он давно, а раны стали видны сейчас. Еще до вчерашнего дня огромный здешний кинорынок, составляющий, по сути, самое ядро фестиваля, пребывал в странном потустороннем полусне, хотя на него и съехалось не меньше профессионалов, чем обычно, – порядка 10 000 человек из 97 стран. Мало того, что в несколько раз снизился объем продаж, так еще купля-продажа не затронула ни один из фильмов официальной программы. Словно фестиваль сам по себе, рынок – сам по себе. Из конкурсных фильмов есть шанс продаться картинам Мака Ли «Еще один год» и Алехандро Гонсалеса Иньяриту «Красата». При этом цены на фильмы по сравнению с 2008 годом упали примерно в два раза, а это очень много. За это время кассовые сборы в Европе выросли примерно на 12%.
В прошлом году бдительность была частично усыплена и тем, что начавшийся осенью 2008-го кризис не успел всерьез затронуть уже запущенные в производство фильмы. На них денег хватило, и все ожидаемые премьеры в 2009 году состоялись. А в нынешнем, 2010-м, выжили уже не все начатые год назад проекты. Так, не успел к Каннскому фестивалю – из-за финансовых проблем, разумеется, – Теренс Малик со своим «Древом жизни». А его-то как раз ждали чуть ли не больше всех┘
Другая интрига нынешних Канн – неожиданное противостояние внутри российской части. Хотя «Счастье мое» Сергея Лозницы представлено от Украины и Германии, но герои там говорят по-русски, и действие происходит в России. Для иностранного зрителя большой разницы нет. С другой стороны – Никита Михалков и его «УС-2», для которых режиссеру кровь из носу нужна «Золотая пальма». Иначе нос противникам ему не утереть. Противостояние усугубляется тем, что картина Лозницы необычайно сильна, это самый мощный фильм конкурса, о чем уже заявили влиятельные киножурналы – «Screen» и «Variety». Страшная беспросветность, из которой режиссер не видит даже намека на выход, трясина и разлитая веками в российском воздухе агрессия, плюс в геометрической прогрессии скачущая деградация целой нации – все это показано в фильме совершенно минималистски, но убийственно точно. Уже раздались голоса о русофобии и том, что, мол, если бы это русские сняли такую чернуху – нормально, а немцам-украинцам-голландцам – нехорошо. Доковыляет ли «Счастье мое» до российского проката – никто пока не знает, но сомнения есть.
Дистрибьюторская компания, прокатывающая «Предстояние» за рубежом, ни на секунду не дает о себе забыть. Чуть ли не каждый день представители делают то одно, то другое заявление, стреляя короткими очередями по начинающим забывать об их существовании здешним наблюдателям. Позавчера, скажем, представитель компании выступил с заявлением против слуха о том, что компания порезала фильм без ведома режиссера. Разволновавшихся было зрителей он заверил, что последнюю сцену – с раздеванием Нади под взглядом умирающего танкиста – решено было оставить. «Мы у нас в компании любим обнаженную натуру и кровь», – сказал представитель. И еще раз поругал французскую прессу за то, что обрушилась на фильм, не посмотрев его. Кстати, журнал Hollywood Reporter перепечатал пародии на афишу с незабываемым слоганом насчет великого кино.
Канны
Дарья Гармоненко 