«Новая драма» перестает быть чем-то окраинным: ее авторы получают признание как сценаристы, а их пьесы ставят уже не только в подвальных и полуподвальных театрах. Недавняя премьера «Гамлета» в Александринском театре – тому пример: Валерий Фокин доверил «отредактировать» пьесу тольяттинцу Вадиму Леванову, а спектакль по его пьесе был в афише прошедшей «Золотой маски». Александр Молчанов – еще одно новое имя. Его пьеса «Убийца» не так давно получила грант Министерства культуры России. Как многие его товарищи, Молчанов – сценарист («Захватчики», «Черчилль», «Кодекс чести», «Москва, Центральный округ»). Руководит лабораторией «Кино без пленки». «Убийцу» поставил в Театре.doc Михаил Егоров, пьеса получила приз фестиваля «Новая пьеса», проходившего в рамках «Золотой маски». Драматург ответил на вопросы корреспондента «НГ» Марины Квасницкой.
– В вашей пьесе «Убийца» все неоднозначно, с двойным дном – и герой, и хеппи-энд...
– Герой – неплохой парень. Книжный мальчик из провинции, который случайно оказался в ситуации, когда его принуждают совершить убийство. Хеппи-энд там на самом деле относительный. Герой спасается, но в некоем метафизическом смысле он занимает место злодея, сам становится им.
– Что реально дает призовое место в драматургическом или сценарном конкурсе? Проявляют ли к нему интерес те, кого можно назвать байерами талантов, – режиссеры, директора театров, продюсеры?
– Когда я написал «Убийцу», разослал ее в 300 театров. Ответ получил только из двух – причем в одном случае я ошибся адресом. Лишь когда пьеса попала на драматургический конкурс «Любимовка», ею стали интересоваться. И только в Театре.doc сразу сказали – делайте. Ну мы и сделали с режиссером Мишей Егоровым. Мы никому не нужны, кроме нас самих. Ну так и нам никто не нужен, кроме зрителей. Если бы не было Театра.doc, то я бы не занимался театром. Я очень долго искал свой язык. Писал романы, рассказы, и все это было не то. Но именно «новая драма» дала этот язык. Когда я впервые прочитал Дурненковых и Максима Курочкина, у меня как будто глаза открылись: оказывается, можно говорить о наболевшем именно тем языком, которым я говорю каждый день.
Премьера спектакля «Убийца» состоялась в марте в Театре.doc. Слава Богу, есть такие независимые площадки. Жалко, что их так мало. А театры с колоннами пусть вон Чехова своего ставят.
– Выражение «свой Чехов» подразумевает дистанцирование, демонстрацию своей отдельности. Эту фразу предполагаешь услышать разве что от японца┘
– Просто у театров с колоннами – свой Чехов, с героями в белых одеждах и с чаепитиями на верандах. А у меня – свой. Талантливый, циничный – такой умный дядька, который не учит жизни. Подозреваю, это два разных Чехова.
– Вы анализируете работы своих коллег?
– Коллеги – это мои друзья. Очень дорожу возможностью первым читать новые пьесы Дурненковых, Ворожбит, Пряжко, Курочкина. Мы идем разными путями, но прокладываем дороги в том числе и друг для друга.
– Почему авторы «новой драмы» не пишут комедий?
– Для этого есть Рэй Куни. Серьезные парни из «новой драмы» не пишут комедий. Мы не умеем. Как-то нам все не смешно.
– Меняется ли у вас со временем понимание трагического жанра? Всегда ли трагедия связана с гибелью героя?
– Да, меняется. Долгое время я писал истории о поражениях. Герой вступал в схватку с миром и погибал. Сегодня хочется писать о спасении. Теперь я точно знаю: герой обязательно должен победить. Пусть даже ценою собственной жизни.
– Новодрамовцев волнует либо поиск Бога, либо конфликт с Богом, либо ужас от вакантности его места в мире┘
– Мне кажется, у нас еще не придуман способ говорить о вере вне контекста межрелигиозной розни. Хотя попытки были. Думаю, открытия на эту тему еще впереди.
– Как родилась пьеса о вологодских сектантах?
– О, это уникальная история! Представьте, поселок в пять тысяч жителей и из них 700 человек входят в секту трезвенников. Бросают пить, начинают работать и строят настоящий протестантский рай на земле. Но самое интересное началось, когда из области прислали в район батюшку, чтобы он вернул этих заблудших в лоно Церкви. И ведь вернул многих: они запили и работать бросили. Я лет десять думал, как это написать. Сделал первый вариант пьесы, в марте мы с режиссером Михаилом Егоровым сделали показ в Театре.doc. Планируем выпустить спектакль, потом снять кино. Если не найдем финансирования – будем снимать без денег.
– Сценарий «Коммерсанты» автобиографичен. У вас есть потребность высказаться о судьбе своего поколения?
– 90-е годы я провел в Вологде, сначала на бандитской окраине, а потом был криминальным репортером. И в то же время для меня 90-е – прекрасное, честное время, когда перед каждым были открыты любые дороги и каждый мог выбирать. Хочешь стать богатым – пожалуйста! Хочешь умереть от передозировки – милости просим.
– Почему вы не боитесь исповедальной интонации в своих работах, как некоторые ваши коллеги?
– А какая еще интонация должна быть в исповеди?
Юрий Юдин 
